Да здравствует король (СИ)

– Эредин не станет терпеть капризы, Цири, и не станет слушать твои бесконечные «нет», даже если ты прокричишь отказ во все горло. Он возьмет любым путем. Его волнуют лишь собственные желания и нужды.

– Как и всех эльфов.

– Если бы… Впрочем, Зираэль, попробуй собраться с силами и послушать меня внимательнее. Ты не должна ему дерзить, не должна позволять себе говорить лишнего, ты не должна…

– Я понимаю, – ответила девушка вполголоса. – Он же мне ребра ломал.

Эльф успел позабыть об этом. Уровень медицины его народа намного превосходил человеческое развитие в той же сфере. Цири излечили быстро, не прошло и месяца, а она уже почти не чувствовала боли, и сейчас могла держать спину прямой, походку упругой и уверенной, а улыбку почти безупречной. Девушка опустила взгляд, мыском туфельки задела ботинок Знающего, чтобы тот слегка от нее отодвинулся. Цирилле не хватало пространства, воздуха.

Тренинг ей не помог. Аваллак’х все продолжал разглагольствовать, бубня у ее уха о том, какой послушной, милой и тихой ей следует быть. Цири холодно сжала губы, но эльф все продолжал. Он описывал девушек, что король брал когда-то в борделях, его спутниц из знатных семей. Хорошеньких и бесцветных, таких, что не говорят, но слушают, кивают и молчат. Но Ласточка уже знала, что при всем желании, даже под натиском громкого голоса разума, она не сможет сдержать свой гордый нрав.

– Я хочу, чтобы ты выжила, Зираэль, – заверил ее эльф, стоило карете мучительно медленно остановиться. – Я просто хочу, чтобы ты смогла пережить этот кошмар и не попала в лабораторию дл…

– Это ту, которую ты так любезно предлагал Ауберону в качестве альтернативы?

Эльф замолчал. Не то смущенный, не то взятый врасплох, Знающий молча отворил дверь и вышел, на этот раз не подав спутнице руки. Но девчонке не было дела до «грубости» Знающего, ее волновали другие мысли, другие страхи. Цирилла не чувствовала поддержки, не ощущала за спиной крыльев, готовых нести ее прочь от страшных мыслей. Легкий ветерок встревожил серебряные волосы Цири, юбка нежно-голубого платья дрогнула, но девушка удержала ее двумя тонкими пальчиками. Она не покажет страха ни сейчас, ни в процессе, ни после.

Аваллак’х уже не оправдывался, он знал, что загнан в угол, и любая попытка шагнуть в сторону приведет его к падению в бездну собственной лжи. Мужчина шел рядом, слегка обгоняя спутницу. Ее каблучки цокали по каменной дорожке сада, несколько гуляющих неподалеку эльфов обернулись Цирилле вслед. Они перешептывались, активно обсуждали ее вид, ее настрой.

Ветер стихал, ночь обещала быть теплой. Теплой и полной событиями. Знающий настаивал на том, что приезд Ласточки афишировать не стоит, что карета должна остановиться у входа со двора, но Эредин не желал его слушать. «К чему эти выдумки? Люди знают, в чем заключается ее и мой долг, ни к чему скрывать и стыдиться таких простых вещей, как соитие. Пусть и с человеческой самкой». Но скрывать стоило хотя бы потому, что Цирилла дрожала под чужими взглядами, что любопытные взоры чужих подданных смущали ее и пугали.

Пусть напускное спокойствие ведьмачки и могло обмануть их – праздных незнакомых эльфов, Аваллак’х знал девушку лучше, знал ее знаменитую родственницу и узнавал Лару в повадках и жестах правнучки. Она хмурила брови, кусала губы, закрывала глаза, чувствуя волнение. Она всеми силами старалась показать, будто ей нет никакого дела, но спектакль выходил путанным и неинтересным.

– Идем, Цири, – шепнул Аваллак’х, лично открывая перед ней дверь. – Я провожу тебя до входа в королевские покои.

Сама же ведьмачка хотела, чтобы к дверям ее сопроводили служанки или фрейлины. Женщины, одним словом. Те знали, на что ведут свою даму, понимали и могли когда-нибудь разделить эту участь, попасть в лапы к жадному вышестоящему господину и оказаться совсем не в том услужении, к которому стремились. Цири шагала медленно, словно пытаясь растянуть безжалостно бегущее вперед время, Знающий же спешил от своей ноши отделаться.

Интерьер замка поменялся, Ласточка углядела больше красных тонов, резких линий и черт. Изображения правителей бывших лет поредели, их места заняли картины войны, ожесточенных боев меж эльфами и единорогами, эльфами и краснолюдами, эльфами и людьми. Эредин словно упивался, черпал силу в воинственном гневе своего народа, всеми фибрами души он пытался пробудить в эльфах былую жажду крови, жажду сражений, и окружал себя полководцами, горячими юнцами и солдатами.

– Помни, Зираэль: будь мягкой, обдумывай каждое слово, не груби ему и говори тише. Забудь о гордости на пару часов, подумай о своем благополучии.

– Хорошо, – шепнула Ласточка, словно показывая, как тихо она умеет разговаривать. – До завтра. Верно?

Но эльф ей уже не ответил. Не в угоду драматичному моменту, но потому, что перед девушкой распахнулась дверь. Петли скрипнули, натужно застонали, и Цири, испуганно отступив, подалась назад. Аваллак‘х не дал ей в себя врезаться, поймал девушку за острые плечи и удержал на месте. Жаль, не прогнал напавший на нее страх.

– Войди, – великодушно велел уже знакомый девушке голос.