Да здравствует король (СИ)

Голос его исказился, точно кто-то сжимал горло старика широкой сильной ладонью. В воздухе чувствовался холод, дыхание паром выходила изо рта девушки, а все тот же молчаливый пруд медленно покрывался тонкой коркой льда. Охота. Цири знала, кому принадлежал тот голос – здоровяку из эльфийской шайки, она слышала и чужие шаги внутри, и хрип Высоготы, смешанный со вздохом. Страх колотился в груди, стучал о ребра, прыгал и резвился тошнотой у самого горла, и ведьмачка не знала, как ей следует поступить.

– Куда ушла, старик?

– Не знаю… Не знаю… – лгал он, пытаясь защитить спасенную им девчонку. – Она своевольна, импульсивна… Юна.

– Юна, свежа, своевольна, – холодно подтвердил Эредин, поднимаясь с сокрытого от взора девушки кресла. – Импульсивна и своевольна… Я заинтригован еще сильнее, – добавил король с усмешкой. – Но ты должен был направить ее, старик, я знаю. Ты бы не отпустил девчонку на смерть, в никуда.

В ответ Высогота промолчал, ни один из эльфов не подал голос, лишь латная перчатка отозвалась слабым звоном. Ведьмачка не решалась ворваться внутрь, все стояла у двери, ощущая, как меж лопаток ее бродят мурашки. Эредин прошел вдоль стены, наверняка рассматривая корешки оставленных хозяином книг. Цирилла не видела его, но будто бы чувствовала, каким надменным в эту минуту у эльфа был взгляд, как он кривил губы в самодовольной усмешке победителя.

– Куда упорхнула Ласточка?

– К башне, – послышался голос того юнца, что сопровождал Цириллу на коронацию. – Наверняка к башне, – повторил он, с шумом перелистывая страницы. – Старик разгадал ее природу и посоветовал Зираэль попытаться переместиться куда подальше, я уверен.

– А что, если он велел ей бежать в другую сторону? Домой.

– Домой – это к нам, Имлерих, – вновь подал голос король.

– Так значит, нам нужно найти ее и напомнить, где дом, – отозвался юный навигатор. – У башни, если повезет, если там еще не устроили ловушку.

«Ловушку?» – выловила из разговора девушка. Ловушка… А ведь в нее она и попала, оказавшись на Tor Zirael. Башня перенесла ее в их мир, обитель Ольх, ждущую возвращения своей собственности. Цири вернулась к ним не по своей воле, она пыталась бежать от Бонарта, в итоге попав в лапы куда более липкие. Эльфийские, готовые слепить из нее послушную игрушку своему новому королю.

Беседа заканчивалась, Цири слышала, как эльфы за дверью поднимаются с мест, но все не могла уйти, добежать до лошади и умчаться прочь, пока есть время. Высогота вновь всхлипнул, ладонь на его шее затянулась сильнее, мужчина издал жалобный стон. Старик умирал, теряя остатки воздуха.

– Имлерих, не тяни, – холодно произнес король, не теряя ухмылки. – Нам уже нужно отправляться. Заканчивай его.

Хрипы Высоготы стали отчаяннее, Цири слышала, как старик отчаянно всхлипывает, как борется за жизнь. Каждая мышца его немощного тела боролась за угасающую жизнь, но ладонь, спрятанная в латную перчатку, победила. Ведьмачка услышала хруст ломающейся шеи, почувствовала, как у нее предательски подкашиваются ноги.

Мертв. Высогота умер в руках эльфа, умер не безболезненно, не легко, изжив свой пусть и долгий век. Цирилла пошатнулась, лишь пошатнулась, услышав, что кто-то направляется к дверям. Ноги все равно отказывались двигаться, руки отчаянно ныли, пока глаза наполнялись слякотью. Ведьмачка поднесла ладонь к губам, зажимая во рту жалобный писк, писк горечи и отчаяния.

Она не заметила, как кануло безмятежно бегущее время, пропустила опасный скрип половиц перед собой и увидела, как отворяются двери. В глубине темной хижины ждали два незнакомых девушке эльфа, безупречный темноволосый Карантир и он, король, открывший дверь, распахнувший для нее руки. Он знал, кого встретит на пороге, знал, что она слышит каждый вздох, каждое слово.

– Зираэль, – выдохнул мужчина, надвигая забрало шлема, изображавшего череп в остроконечной короне. – Нашлась.

Увидев его, почувствовав на себе этот жадный взгляд, ведьмачка отстранилась, поджимая губы. Цири шагнула назад, крыльцо заскрипело под тяжестью ее ступней. Эредин наступал: медленно, делая лишь один шаг, чтобы после него выждать и улыбнуться, и девушка продолжала пятиться в сторону, пока не наткнулась на препятствие. Высогота все хотел срубить тот сухой корень, торчащий из земли. Не успел, а теперь уже и не нужно, в хижине еще долго не будет обитать живой души.

Падая, ведьмачка закрыла глаза, опасаясь боли, что должна была зазвучать, стоило девушке коснуться земли. Зажмурилась она у мрачного пруда, на старом сыром болоте… Там, возле его опустевшей гниющей хижины-могилы, ныне пустой, разграбленной жадными местными, а открыла глаза уже при ярком свете дня.