Дай мне руку, тьма

– Любопытство к чему, Джерри? – Я провел рукой по бедру, нащупав курок пистолета. До меня дошло, что он не потребовал положить оружие. Странно.

– Ко мне, – сказал он. – Я убил множество людей, Патрик.

– Браво.

Он вздернул дробовик, и колени Дэниэль Роусон оторвались от льда.

– Тебя это развлекает? – спросил он, и его палец крепко сжался вокруг спускового крючка.

– Нет, Джерри, – сказал я, – мне по фигу.

В эту минуту я заметил, как в темноте над корпусом машины выдвинулась часть забора, и на ее месте образовалось пустое пространство. Затем забор вернулся на место, а пустота исчезла.

– По фигу? – переспросил Джерри. – Вот что я тебе скажу, Пэт: посмотрим, насколько тебе действительно все безразлично. – Он завел руки назад, перенес вперед ребенка, крепко держа его за одежду на спине, и поднял его в воздух. – Весит меньше, чем некоторые камни, которые я когда-то поднимал, – сказал он.

Ребенок был еще под воздействием лекарств. А возможно, мертв, не знаю. Его глазки были крепко зажмурены, как от боли, а маленькую головку покрывали светлые перышки слипшихся волос. На вид малыш казался легче подушки.

Дэниэль Роусон взглянула вверх и уткнулась головой в колени Джерри; ее крик заглушала лента, облепившая рот.

– Собираетесь швырнуть малыша, Джерри?

– Конечно, – ответил он. – А что?

Я пожал плечами.

– Да ничего. Он ведь не мой.

Глаза Дэниэль округлились, а ее зрачки прокляли меня.

– Ты опустошен, Пат.

Я кивнул.

– У меня ничего не осталось, Джерри.

– Достань свой пистолет, Пат.

Я достал. И направился, чтобы выбросить его в замерзший снег.

– Нет, нет, – сказал Джерри. – Держи его при себе.

– Держать при себе?

– Совершенно верно. Более того, вставь патрон и целься в меня. Давай. Будет весело.

Я сделал, как он сказал, поднял руку и прицелился ему в лоб.

– Уже намного лучше, – сказал Джерри. – Мне жаль, что это я так опустошил тебя, Патрик.

– Да ни хрена тебе не жаль. В этом для вас был особый смысл. Разве не так?

Он улыбнулся.

– Что ты имеешь в виду?

– Вы хотели на практике доказать свою дебильную теорию "антигуманизма". Верно?

Он пожал плечами.

– Некоторым она не кажется дебильной.

– Некоторые покупают недвижимость в Арктике, Джерри.

Он засмеялся.

– С Эвандро она показала себя прекрасно.

– Именно поэтому вам понадобилось целых двадцать лет, чтобы вернуться?

– Я никогда и не уходил, Патрик. Но в рамках моего эксперимента по части свойств человека вообще и моей особой веры в число три, да, нам с Алеком пришлось ждать, пока вы все вырастете и пока Алек не найдет достойного третьего кандидата в лице Эвандро. А потом у меня годы ушли на планирование, а у Алека – на подготовку Эвандро, пока мы не убедились в том, что он – один из нас. По-моему, это огромный успех, разве нет?

– Разумеется, Джерри, как скажешь.

Он поднял ребенка так, что его голова оказалась направлена прямо на лед, и стал искать подходящее место для удара.

– Что собираешься делать, Патрик?

– Не знаю, что я тут могу, Джер.

Он улыбнулся.

– Если выстрелишь в меня, мать точно умрет, ребенок – возможно.

– Идет.

– Не выстрелишь – я размозжу голову ребенка о лед.

Дэниэль дернулась о дробовик.

– И в таком случае, – продолжил Джерри, – погибнут оба. Итак, предлагаю тебе выбор. Что скажешь, Патрик?

На льду под машиной Джерри появилась тень Оскара, который сантиметр за сантиметром продвигался вдоль ее другой стороны.

– Джерри, – сказал я, – вы победили. Верно?

– В каком смысле?

– Попробую угадать. Предполагалось, я должен расплатиться за то, что мой отец сделал с Чарльзом Рагглстоуном. Верно?

– Частично, – сказал он и, взглянув на ребенка, приподнял головку так, чтобы видеть закрытые глаза.

– Ладно. Ваша взяла. Давайте, стреляйте. Будет круто.

– Никогда не хотел убить тебя, Патрик, – сказал Джерри, не сводя глаз с малыша. Сморщив губы, тот издал какой-то воркующий звук. – Прошлой ночью в доме твоей напарницы Эвандро должен был убить ее, но тебя оставить в живых с чувством вины и боли.

– Почему?

Тень Оскара двигалась по льду впереди него самого. Она вынырнула впереди машины и неровными очертаниями стала перемещаться через каменных зверюшек и пони прямо к спине Джерри. Тень отбрасывал уличный фонарь откуда-то из глубины площадки, и меня разозлило, что ни одна гениальная голова не додумалась его выключить, перед тем как Оскар пробрался сквозь забор.

Стоит Джерри повернуть голову, и этот страшный спектакль приблизится к финалу.

Но он повернул лишь руку, вращая ребенка из стороны в сторону.

– Когда-то качал так своего сына, – сказал он.

– Надо льдом? – спросил я.

Он ухмыльнулся.

– Нет, Патрик. Просто держал на руках, вдыхал его запах и иногда целовал в макушку.

– И он умер.

– Да. – Джерри пристально вгляделся в лицо ребенка и придал своему собственному похожее выражение.

– Так что, Джерри, это и есть самая главная причина?

В моем голосе, не знаю откуда и почему, появился слабый намек на эмоцию.

Джерри уловил его.

– Брось пистолет вправо.

Я посмотрел на него с полным отсутствием, будто забыл, что он там.

– Живо. – Джерри разжал кисть руки, и ребенок полетел вниз.

Дэниэль вскрикнула сквозь залепленный рот и стукнулась головой о дробовик.