Дай мне знать, если все еще…

– А я рада была тебя увидеть! – это был тот случай, когда лучше закончить диалог и попрощаться. – Удачи тебе на новом месте, Марк.

Казалось, он не собирался больше говорить ни слова. Меньшее, что я хотела – обидеть его. Но получилось, что я опять «наступила» на больной мозоль. Даже, когда я была с Ним, Марк не готов был это принять. Он упорно продолжал искать встречи и надеяться. Как-то я ему сказала: «Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает». И в этот же день была решающая фраза: «Давай больше ты не будешь искать со мной встреч. Я люблю Его». Он ничего не ответил. Мы больше не виделись. Но, он виделся с ним. Виделся слишком часто, чтобы иметь возможность забыть обо мне и о том, что дружбе – конец, а отношениям – никогда не быть. Они работали вместе. Иногда Марк говорил мне: «Да Он тебя не любит!». И звучало это так отчаянно, так безысходно, что я ни на секунду не сомневалась, как же я Тебя люблю.

Я уже сделала несколько шагов, когда услышала то, что ожидала услышать сразу после моей прощальной фразы.

– Оставь свой номер.

Я не обернулась, не сказала ничего в ответ. Только легкий поворот головы и кивок со стороны в сторону. Он знал, что будет так, но надежда живет настолько долго, насколько мы сами себе это позволим. Мне кажется, моя надежда будет жить всегда.

Кожа предательски покрывалась мурашками. Каждый поцелуй в шею – как контрольный выстрел. Мне казалось, что я начинаю терять сознание. Еще один поцелуй. И еще, и еще… Вот, еще очередной контрольный, и я не выдержу. Как только моя рука мягко падала вниз с Твоего плеча, Ты прижимал меня еще крепче. Тебе нравилось, что мое тело становилось мягким и абсолютно безвольным. У меня не возникало желания сопротивляться. Никогда. Хотелось остановить Тебя, и, одновременно, еще больше я поддавалась Твоей силе. Я пыталась оттолкнуть, но Ты прекрасно знал этот жест. И как только я упиралась, еще не лишенной силы рукой о Твою грудь, каждый следующий поцелуй становился еще беспощаднее и агрессивнее.

Несколько минут мы просто молчали. Мне было сложно нарушать тишину, в которой мы оба еще слышали отдаленное эхо бесконтрольных звуков. Эти минуты были самыми сладкими. И если бы можно были что-либо вернуть, я бы вернула именно их.

– Как прогулка? – мамин голос резко «ворвался» в самое драгоценное – воспоминания. Мои плечи вздрогнули, но, кажется, это заметила только я.

– Прогулка? – я всегда переспрашивала, когда не знала, что ответить и хотела выиграть еще несколько секунд. – Да так, прошлась в центре, заглянула в нашу любимую кондитерскую. Там, на столе, посмотри. – Взмах руки демонстрировал абсолютную беззаботность.

– С корицей? – мамин вопрос был лишним, так как воздух был наполнен стойким запахом корицы.

– Да, наши любимые.

– Давно я не слышала запах корицы, – сжимая в руках любимую выпечку с яблоком и корицей, ответила мама. – Я думала, это запах еще бабушкиной выпечки. Мне кажется, здесь стены всегда будут пахнуть корицей. Она провела рукой по стене, и я впервые заметила, как же быстро бежит время. Это была рука зрелой женщины. Мелкие морщинки, пигментные пятна – все это выдавало ее возраст. Но, для меня, мама навсегда осталась в том времени, где ей едва ли исполнилось тридцать, а мне – сладкие восемь беззаботных лет. Для меня она всегда была молодой.

Неловкая тишина, но мне она была необходима. Опять хотелось вернуться в воспоминания. От них становилось так тепло и уютно. Именно сейчас, именно в эту минуту – никакой боли. Я уже забыла, как это: вспоминать о Тебе без удушающей боли. Когда Ты увидел свою любимую белую рубашку после стирки с розовым оттенком, мне хотелось провалиться сквозь землю. А Ты улыбнулся, молча одел ее на меня и в такт каждого поцелуя застегнул на ней пуговицы. Все, до единой. С тех пор в этой рубашке я готовила Твою любимую запеканку, ванильные блинчики и ложилась спать, прижавшись крепко-крепко к Твоей спине.