Дай пять

– Сейчас?

– Только минуту.

* * * * *

«Сковорода» – магазин бутербродов рядом с больницей, и ему больше подошло бы название «Жирная Западня». Морелли добрался до него раньше меня. Он стоял с содовой в руках и выглядел так, словно день этот уж слишком для него затянулся.

Узрев меня, он улыбнулся… это была замечательная улыбка, улыбались даже его глаза. Он обхватил меня за шею, привлек к себе и поцеловал.

– Просто, чтобы мой день не пропал даром, – пояснил он.

– У нас семейные проблемы.

– С дядюшкой Фредом?

– Черт, и все–то ты знаешь. Тебе стоит стать копом.

– Острячка, – произнес Морелли. – Что тебе нужно?

Я вручила ему стопку снимков:

– Сегодня утром в столе дядюшки Фреда вот это нашла тетя Мейбл.

Он перетасовал их:

– Боже. Что это за дерьмо?

– Выглядит как расчлененное тело.

Он легонько стукнул меня по голове пачкой фотографий:

– Комедиантка.

– Есть какие–то соображения?

– Нужно пойти к Арни Мотту, – предложил Морелли. – Он руководит этим следствием.

– Арни Мотт размазня.

– Ага. Но он все еще главный. Могу их передать за тебя.

– Что же все–таки это значит?

Джо покачал головой, все еще изучая верхнее фото: – Ни малейшего понятия. Но выглядит не подделкой.

* * * * *

Я развернулась в неположенном месте на Гамильтон и припарковалась прямо перед конторой Винни, поставив «бьюик» на причал позади шестисотого «мерседеса», принадлежавшего, по моему предположению, Рейнджеру. Рейнджер менял машины, как иные мужчины меняют носки. Единственная общая преобладающая черта всех машин Рейнджера в том, что они всегда очень дорогие и, как правило, черные.

Конни подняла на меня взгляд, когда я вкатилась в дверь:

– Что, Бриггс действительно только три фута ростом?

– Трехфутовый и несговорчивый. Мне следовало прочесть физическое описание, прилагаемое к его обязательству явиться в суд, прежде чем постучать в его дверь. Наверно, ничего больше не поступило еще?

– Прости, – подтвердила Конни. – Ничего.

– Что за дурацкий день сегодня. Пропал мой дядюшка Фред. Поехал по поручениям в пятницу, и с тех пор его никто не видел. Нашли его машину на стоянке у «Грэнд юнион».

Про расчлененку не было нужды упоминать.

– С моим дядей однажды приключилось подобное, – вмешалась Лула. – Он прошел пешком весь путь до Перт–Амбоя, прежде чем кто–то его нашел. На стариков такое находит.

Дверь во внутренний кабинет была закрыта, и Рейнджера нигде не наблюдалось, поэтому я догадалась, что он говорит с Винни. Я глазами указала на дверь:

– Рейнджер там?

– Ага, – подтвердила Конни. – Он делал кое–какую работу для Винни.

– Работу?

– Не спрашивай, – произнесла Конни.

– Не по части охотничьей ерунды.

– Даже близко не стояло.

Я покинула контору и подождала снаружи. Спустя пять минут появился Рейнджер. Вообще–то Рейнджер американец кубинского происхождения. Черты у него «Англо», глаза «Латино», кожа цвета кофе латте, а тело – воплощение всего того, каким должно быть тело. Свои черные волосы он завязал в конский хвост. На нем была надета черная футболка, которая сидела на нем, как татуировка, и черные спецназовские брюки, заправленные в черные высокие ботинки.

– Йо, – поздоровалась я.

Рейнджер взглянул на меня поверх очков:

– И тебе «йо».

Я жадно осмотрела его машину:

– Здоровский «мерседес».

– Просто транспорт, – ответствовал Рейнджер. – Ничего примечательного.

В сравнении с чем? С «Бэтмобилем»?

– Конни сказала, что ты беседовал с Винни.

– Деловые переговоры, милашка. Я не беседуюс Винни.

– Нечто подобное я и хотела обсудить с тобой… то есть твои дела. Ты помнишь, что ты в некотором роде мой наставник по охотничьему делу?

– Элиза Дулиттл и Генри Хиггинс сделали Трентон.

– Ага. Ну, правда в том, что охота за головами не очень хорошо складывается.

– Никто не убегает из–под залога.

– И это тоже.

Рейнджер прислонился к машине и сложил руки на груди:

– И?

– И я подумала, может мне стоит внести разнообразие.

– И?

– И я подумала, что ты мог бы мне помочь.

– Ты говоришь о ценных бумагах? Инвестировании денег?

– Нет. Я говорю о зарабатыванииденег

Рейнджер запрокинул назад голову и тихо засмеялся:

– Милашка, ты не захочешь такого рода разнообразия.

Я сощурила глаза.

– Ладно, – пошел он на попятную. – Так что у тебя на уме?

– Что–нибудь законное.

– На свете имеются все виды законного.

– Хочу что–нибудь совсем законное.

Рейнджер наклонился ко мне и понизил голос:

– Позволь тебе растолковать мою рабочую этику. Я не делаю того, что вызывает во мне чувство моральной несправедливости. Но иногда мой моральный кодекс отбивается от нормы. Временами мой моральный кодекс несовместим с законом. Большую часть того, что я делаю, пребывает в переходной зоне, только за пределами полностью законного.

– Тогда ладно, как насчет того, чтобы направить меня на что–нибудь по большей части легальное и уж точно морально правильное?

– Ты уверена?

– Да.

Нет. Не очень.

Рейнджер сделал замкнутое лицо:

– Я подумаю над этим.

Он сел в машину, мотор завелся, и Рейнджер укатил прочь.