Daigaku-kagami (СИ)

— Все, все, угомонитесь, хватит! — Керкленд закрыл руками уши и зажмурился. — Ну пораскиньте мозгами, что еще мы сможем сделать за два дня? Вот что? Все видели доску объявлений. Ну, кого там нет? Правильно. Драмкружка и клуба любителей поэзии — вот кого!

— Артур, успокойся, — улыбнулся Хенрик, пока Франциск пытался отодрать руки Артура от его же волос. — Мы просто хотим, чтобы все было как можно лучше. Чтобы кто-то потом не орал, что мы снова все испортили.

— Я понимаю, — кивнул Артур, и, поддавшись, переплел руки с другими — мягкими, ухоженными и любящими. — Сам виноват, что отпустил вас на каникулы, нужно было остаться и репетировать. Решено! На следующий год так и сделаем.

Поднялся негодующий гул, на Артура смотрели, как на фанатика, которого нужно сжечь или хотя бы посадить на кол. Он прикрыл глаза, пытаясь подавить новую волну злости.

— Тогда вы согласны на мой вариант? — изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие, выдохнул он.

— Ну, так и быть.

— Окей, уговорил!

— Только не пытайся задержать нас здесь во время каникул.

Артур вздохнул с облегчением. Грязными методами и ужасными муками они родили то, что он предложил с самого начала. Конечно, неплохо было бы поставить всю «Алису», но этим можно заняться и к осеннему фестивалю, например.

— Тогда, может, отрепетируем? — Артур нахмурился.

— Хочется опять покрасоваться в платьице, а, Алиса?

— Иди к черту, — отмахнулся тот. — Давайте, киски, на сцену! Сегодня без костюмов. Прихорашиваться будете на генеральной.

Хенрик должен был играть Шалтая-Болтая, но сцену с ним вырезали одной из первых, поэтому он не видел смысла оставаться дольше. Так же, как и Тим, Ловино и Антонио. Но Ловино руководил постановкой, а Тони без него уходить не желал, так что зал покинули только двое.

Хансен знал, что не обнаружит соседа на положенном тому месте в их комнате, поэтому и с де Вардом он попрощался почти сразу. После того как Андресс не нашелся в библиотеке, он остановился, задумавшись. В школе его бы не оставил завхоз, который в семь вечера закрывал здание на все замки. Оставался только парк, но от этой мысли веяло чем-то совсем уж драматичным: вынудить ребенка учить уроки на природе, чуть ли не ночью, когда все нормальные дети там гуляют, да еще и совершенно голодного! Хенрик со всех ног бросился туда, еще не зная, как будет просить Андресса вернуться, как это будет выглядеть и вообще, какого черта ему это все нужно.

— Пошли, — он требовательно протянул Йенсенну руку. — Тут холодно, темно, и я волнуюсь.

— Ты идиот, — заметил Андресс, тем не менее подавая руку и позволяя себя поднять.

— Я знаю, — улыбнулся Хенрик, стискивая холодную ладонь.

Повисла неловкая пауза, пока Йенсенн все-таки не отвел глаза, окидывая взглядом разбросанные вещи. Хенрик тут же виновато опустил голову, разжимая руку.

— Давай, помогу. Ты любишь учиться, да? — он сложил учебники в стопку, пока Андресс собирал тетради и сворачивал плед.

— Не люблю подводить тех, кто в меня верит.

— А, значит, пообещал братику быть хорошим мальчиком? — прищурился Хансен.

— Возможно.

— А еще ты обещал мне рассказать о нем сегодня.

— Я помню.

— И ты правда расскажешь? — недоверчиво спросил Хенрик.

— Когда доделаю уроки.

— Заметано! Ну, идем?

— Идем. Только книги убери, — Андресс протянул раскрытую сумку, но Хансен, вместо того, чтобы просто сложить туда литературу, забрал все себе. — Идиот. Я и сам в состоянии…

— И кто из нас двоих идиот? — Хенрик улыбнулся уголками губ, когда Андресс нахмурился. — Просто позволь мне за тобой поухаживать, окей?

Он махнул рукой, не дав Йенсенну ответить, и направился к общежитию. Тому ничего не оставалось, кроме как последовать за Хансеном, тихо шепча под нос проклятья и с удовольствием наблюдая, как новоявленный «ухажер» спотыкается.

***

— Хочешь пива? — Хенрик открыл бутылку, с удовольствием прикладываясь к горлышку.

— Ты вообще когда-нибудь можешь не пить? — хмуро поинтересовался тот.

— Конечно. Но это же всего лишь пиво, совсем безобидное, видишь? — он задрал майку, демонстрируя, что на его прессе употребление пива никак не сказалось.

Андресс даже не взглянул в его сторону, закатив глаза и повторяя про себя как мантру: «он идиот, просто идиот». Он дописывал анализ стихотворения, заданный по обычной, общей, литературе, так что близилось время разговора. И он сам удивлялся, чувствуя легкое волнение. Это было настолько непривычным, что он готов был перестать верить собственным чувствам.

— Расскажи немного о себе, — попросил Андресс, как только закончил выводить последнее слово и закрыл тетрадь.

— Обо мне? — он кивнул, повернувшись на стуле лицом к соседу. — Ну, я из семьи Хансен, слышал, наверное: моя мать — основательница фирмы по производству всяких современных примочек типа смартфонов, нетбуков, и другой электроники, — дождавшись, пока Андресс медленно кивнет, Хенрик продолжил. — Вообще, нормальная семья, самая обычная. Только отец у мамы под каблуком всю жизнь, так что я даже боюсь встретить когда-нибудь такую женщину…

— Я думал, геи не встречаются с женщинами.

— Я не гей! — тут же возмутился Хенрик.

— Я все помню.