Daigaku-kagami (СИ)

— Тихо! — стоило директору Кассию повысить голос, как шум тут же смолк. — Вы, безусловно, правы — у нас частная школа и никто не имеет права вмешиваться в нашу внутреннюю политику, кроме попечителей. Однако мы не сможем продолжать образовательную деятельность без поддержки государства, — снова раздались возмущенные выкрики из зала. — Наш сертификат попросту потеряет свою ценность! — резко перебил их Гай. — Я не хочу и не буду так рисковать. Прячьте свою выпивку и травку, не курите на территории школы и будьте чистыми перед медкомиссией. Разве я многого прошу? — он нахмурился и окинул учеников строгим взглядом из-под бровей. — Я вас предупредил. Один инцидент — и вы пулей вылетите из школы. Мне не нужны проблемы. Вам все ясно? — ответом ему была тишина, разбавленная редким шепотом. — Вам все ясно? — повторил директор, устало повысив голос.

Зал протянул нескладное «да-а-а». Артур только хмыкнул: Гай действительно хорошо знал своих учеников.

— Я на вас надеюсь, — тяжело вздохнул Кассий. — Не подведите меня. Всем доброго вечера и до встречи завтра на занятиях. Комиссия прибудет в ближайшее время, будьте готовы.

***

Комиссия прибыла в «Кагами» через три дня после объявления директора. Она состояла из трех мужчин — видимо, это было условие Гая, учитывая специфику колледжа, — все выглядели до того официально и представительно, словно попали не в школу, а в министерство образования как минимум. В тот раз они посетили уроки математики в младших классах, факультативную литературу и клуб музыки. Они не мешали вести занятия, сидели тихо и незаметно, лишь изредка отмечая что-то в своих блокнотах.

Впервые Артур лично столкнулся с членами комиссии в следующий понедельник на уроке японского. Тогда он понял, что следят мужчины не за учебным процессом, а за поведением учеников — выбирают наиболее подозрительных, чтобы потом сконцентрировать свои силы на них. Себя Артур подозрительным не считал: он высыпался и хорошо питался, поэтому не выглядел настолько ужасно без Альфреда, как было после Франциска. Однако лишний раз испытывать судьбу он не решился и, столкнувшись с одним из членов комиссии взглядом, больше к ним не оборачивался.

На встречу драмкружка комиссия попала лишь спустя неделю. Сентябрь готовился смениться октябрем, на некоторых деревьях уже пожелтели и начали опадать листья, а пьесу для постановки на Рождество ребята только начали выбирать в прошлый раз. Но Артур даже почти не сердился — после усиленной подготовки в начале месяца ему и самому хотелось немного расслабиться. Тем более ему начало казаться, что только на встречах драмкружка у остальных получается общаться без уже ставшей привычной неловкости. А Артуру очень хотелось, чтобы хоть кто-то стал уже, наконец, счастлив — и тогда ему бы не приходилось справляться со всем в одиночку.

По такому случаю — визит государственной комиссии все-таки — на встречу пришел Гилберт. Он хоть и числился куратором драмкружка, но первый и последний раз был в зале лет шесть назад, когда только получил работу в «Кагами». С тех пор его с драмкружком связывали только выступления, которые он смотрел из зала, и премиальные.

— Ну что, все собрались? — Артур оглядел свою поредевшую труппу.

Отсутствовал только Райвис, но у него по понедельникам восьмым была математика. Остальные угрюмо молчали и почти не переговаривались — сказывалось, конечно, присутствие Гилберта и комиссии, но Артур точно знал, что дело было не в этом.

— Тогда давайте начнем, — подавив вопль отчаяния, продолжил он. — Ни у кого не появилось новых идей по поводу постановки на Рождество?

— Если ты не против, я бы хотел поставить «Девочку со спичками», — подал голос Кику.

— Мы уже это обсуждали, — покачал головой Артур. — Это займет не больше десяти минут. Что нам делать остальные пятьдесят? Директор Кассий попросил сделать постановку на час, тут уж хочешь или нет, придется брать что-то объемное.

— Но Артур, нас ведь всего девять, — Мэтти развел руками, показывая на собравшихся: без Эда и Альфреда так и выходило. — Вспомни день открытых дверей — выступление заняло от силы пятнадцать минут, но задействованы были все.

— Мэтти прав, — поддержал его Йонг Су. — Поговори с директором и объясни ему ситуацию. Сейчас мы просто не потянем…

— Потянем, — оборвал его Артур. — Мы не можем сдаться сейчас, к нам и так никто не пришел в этом году. Ты понимаешь, что без больших выступлений о нашем клубе просто забудут? Я не могу этого допустить.

Он пользовался тем, что сейчас в зале не было человека, который мог его остановить. Никто из присутствующих не был на это способен — кому-то было все равно, кому-то — слишком неловко, кто-то действительно верил в его слова. Но никто не тянул: «Да брось, Артур» и не отмахивался манерным: «Отстань, mon cher». И Артур не собирался упустить такую возможность.

— Мы поставим «Рождественскую песнь», — выложил он.

— Не сходи с ума!

— Это просто невозможно.

— Даже обсуждать бессмысленно.