Daigaku-kagami (СИ)

— Ну а, по-моему, очевидно, что Ал справится лучше, — возразил Феликс. — Пусть он и импульсивный, зато к каждому может найти подход. Если уж он чего-то захочет — обязательно добьется.

— Думаю, это именно то, что нам нужно, — кивнул Торис. — Альфред многому научился у тебя, Артур.

Вот теперь настал черед Питера бросать на Керкленда торжествующий взгляд. Артур пригрозил ему кулаком и отвернулся, совершенно растерянный. Они с Альфредом провели вместе слишком много времени, конечно, тот подцепил от него некоторые типичные фразочки и иногда мог удачно пародировать интонации, но Артур никогда не задумывался над тем, что они учились чему-то друг у друга.

— Даже если бы сама Королева учила Джонса манерам, это не сделало бы из него джентльмена, — поджав губы, ответил он. — Итого получается четыре голоса за Мэттью и три за Альфреда. Кто-то еще желает высказаться?

— Против всех, если это возможно, — меланхолично отозвался Андресс. — Лучше будет, если лидерство возьмет кто-то из младших.

Артур успел заметить, как у Халлдора вспыхнули щеки, прежде чем тот, сердито сверкнув на Андресса взглядом, выпалил:

— За Альфреда.

Насколько мог судить Артур, Халлдор сделал это назло — Андресс относился к Джонсу весьма прохладно и невысоко оценивал его способности. Керкленд только хмыкнул про себя — судя по реакции Йенсенна, слова брата его задели.

— Итого четыре на четыре, — вздохнул Артур. — Браво. Свалили на Йонг Су такой выбор.

Ребята виновато переглянулись и начали вяло отнекиваться, но каждый остался при своём мнении. Как раз в этот момент дверь приоткрылась, и в зал заглянул Мэттью — раскрасневшийся с мороза, со снежинками в непослушных волосах, широкой улыбкой на лице и запотевшими очками.

— Извините за опоздание, — пробормотал он. — Приехал сразу, как освободился.

— А Йонг Су… — Артур отвесил Альфреду заслуженный подзатыльник, и тот, непонимающе нахмурившись, обернулся к нему.

— Сегодня я его не видел, — не изменившись в лице, отозвался Мэтт. — Странно, что он не пришел на разбор рождественской пьесы.

— Поэтому никакого разбора и не было. Мы решили пока обсудить выпускной и выбрать нового президента, — Артур кратко ввел Мэттью в курс дела. — Голосов у вас с Альфредом поровну, так что осталось только услышать мнение Йонг Су.

— Не нужно никого ждать, — вдруг резко поднялся с места Альфред. — Извините, что подвожу вас, но я хочу отдать свои голоса Мэтти. Только он может справиться с этим, а я… Я вообще не уверен, что смогу нормально участвовать в следующем году.

— О чем ты говоришь?

— Даже не думай сбегать от нас, только из-за того, что мы хотели сделать тебя президентом!

— Да ладно тебе, у Мэтта тоже выпускные экзамены. Вдвоем вы справитесь даже лучше.

Ребята тут же набросились на Альфреда.

— Эгоист, — сквозь зубы выдохнул Артур.

Альфред промолчал, но Керкленд знал, что он его услышал. В этом был весь Альфред — всегда и во всем он принимал решения в одиночку, ставил перед фактом и не позволял никому вмешиваться в свои дела. Он лез в жизни всех, кто его окружал, он надоедал, доставал и лез с расспросами, но при этом любые его решения были приняты единолично. Альфред не советовался, не спрашивал, будет ли удобно другому человеку. Он просто решал что-то — и эти решения не обсуждались.

Это бесило Артура всегда. Если Альфреду хочется — он носится за ним три года, терпит всех тараканов и поддерживает в трудную минуту. Приходит, когда ему вздумается, говорит ужасные смущающие вещи, трогает, целует, засыпает в обнимку, а потом — щелк! — и рядом с Артуром вдруг чужой человек. Потому что Альфред, в очередной раз решив все в одиночку, подумал, что так будет лучше. Как будто он не доверял Артуру. Как будто он один имел право на счастье.

Но у Артура было свое мнение на этот счет. Он хотел свой кусочек счастья — пусть ненадолго, пусть на краткий миг — и готов был добиваться его. Что бы ни решил Альфред — это был только его выбор. Артур вовсе не обязан был за ним следовать.

Наверное, поэтому он и не мог выбросить Альфреда из головы — он вовсе не собирался этого делать. Артур хотел разобраться во всем, обсудить с Альфредом произошедшее, попытаться понять его, хорошенько все обдумать, а уж потом закатывать истерики и посылать Джонса к черту. Если Альфред полагал, что может вот так решить все за двоих и разрушить, то он был еще большим идиотом, чем Артур его считал. Чему Керкленд и научился у Ала, так это до конца бороться за то, во что ты веришь.

А он верил в Альфреда. Почему-то, по какой-то совсем непонятной, но очевидной причине, Артур по-прежнему в него верил.

— Мэттью, ты сам-то как? — спросил вдруг Эд. — Мы все пытаемся свалить ответственность на тебя, а твоего мнения так и не спросили.

Артур посмотрел на Эдуарда с благодарностью и тоже перевел взгляд на Мэтта. Если тот откажется, чего доброго, действительно придется выбирать президентом Джонса.