Далёкая песня дождя

— Извини, работа есть работа. К сожалению, главной погрешностью моей профессиональной деятельности является то, что с течением времени ты перестаешь замечать нормальных людей в своем окружении: что ни человек, то диагноз.

В тебе же, мой дорогой друг, я хочу видеть нормального человека. Поэтому советую попробовать справиться со своей проблемой самостоятельно. Попей витаминов, успокоительного, отдохни от работы, возьми отпуск, махни с Ленкой на Канары.

— С Ленкой? — переспросил я.

Женя рассмеялся.

— Ну, можешь без Ленки, это не рецепт. Но если ты поедешь с Машей, то даже там ты будешь искать ее, и отдохнуть не получится. И самое важное, дружище… — Женя впервые за все время беседы заглянул мне в глаза. — Наведи порядок в своих семейных делах и мыслях о семье. Не обманывай себя, назови все своими именами, прими решения, которые по каким-то причинам еще не принял. Перестань плыть по течению. Определись, в конце-то концов, любишь ли ты Машу? Нужна ли она тебе? Может, лучше жить без нее? Тебе даже можно будет позавидовать — твой совершенный мозг вычеркнет из твоего бытия ненужный элемент, чтобы ты жил долго и счастливо.

Женя говорил много и обстоятельно. Я впервые обратился к нему как возможный пациент и не пожалел об этом. Именно такая помощь мне сейчас была необходима — не уколы и таблетки, а крепкое плечо друга. Вместе с тем таблетка мне сейчас совсем не помешала бы, так как голова незаметно превращалась в наполненный тупой болью резервуар, и чем ближе становился мой дом, тем сильнее нарастала боль.

В конце концов, чувствуя, что усилившаяся мигрень мешает управлять автомобилем, я остановился у аптеки, без очереди, как безнадежный больной, купил и прямо на глазах у двух древних бабулек и юной девушки-фармацевта заглотил две таблетки анальгина. После этой несложной, но жизненно важной процедуры я не стал садиться за руль, а побрел к нашей новостройке вдоль реки по широкой и почти безлюдной набережной.

9

Все мысли в моей воспаленной голове были посвящены Маше, нашему с ней недалекому прошлому, обыденному настоящему и возможному будущему.

Мы случайно встретились семь лет назад на выставке Клода Моне в Национальном художественном музее. Приметив белокурую стройную девчушку, с восхищением во взгляде изучающую «Женщин в саду», я не смог пройти мимо — она была очаровательна, а я недавно расстался со своей прежней пассией.[21][22]

«Вам нравится Моне?» — спросил я то, что обычно спрашивают, знакомясь на художественных выставках. «Вовсе нет, — ответила она, как мне показалось, немного смутившись, — я просто убиваю время». — «Так давайте убивать его вместе, — мгновенно среагировал я и игриво добавил: — Будьте моей женой!»

Она еще больше смутилась и даже покраснела. Как я понял, моя глупая шутка была воспринята всерьез. «Ну что вы, я так сразу не могу. У меня через неделю экзамены в аспирантуру».

Я неприлично громко рассмеялся и, наткнувшись на осуждающий взгляд смотрительницы зала, вполголоса заговорщицки промолвил: «Я готов ждать еще неделю».

Мы расписались через месяц без каких-либо свадебных церемоний. Дистанционно известили об этом своих родственников и обещали свадьбу, когда завершим неотложные дела. Маша училась в аспирантуре, я работал над большим проектом в группе специалистов нашей авторитетной IТ-компании.

Когда Маша забеременела, я буквально носил ее на руках. Наверное, это было самое счастливое время в нашей семейной жизни — ожидание первенца. Я взял кредит и приобрел просторную трехкомнатную квартиру в элитном районе, детская комната в ней была сделана с участием самого именитого дизайнера города. Но случился выкидыш, вторая беременность тоже оказалась неудачной, а третью врачи настоятельно не рекомендовали.

Наша некогда счастливая семейная жизнь постепенно превратилась в серую рутину, а детскую комнату я, не посоветовавшись с женой, за один день переоборудовал в личный кабинет. Цвет обоев в ней из нежно-зеленого с радугой и мишками Гамми превратился в рабочий серый, а детская кроватка с набором разноцветной столовой мебели уступили место строгому офисному гарнитуру. Возвратившись на следующий день с работы или после встречи с Ленкой (точно не помню), я застал Машу в бывшей детской, рыдающую в голос. Неделю она не разговаривала со мной, а потом вечером выходного дня завела речь об усыновлении малыша из детского дома.

Сейчас же, в этом сумбуре событий и эмоций, в моей сумасшедшей голове что-то переключилось. Я наслаждался каждой секундой общения с моей женой, прикасался к ней по поводу и без него, ласкал ее взглядом, блаженствовал, вдыхая запах ее тела, изо всех сил старался угождать ей во всем, зная, что в любое мгновение могу снова остаться без нее.

— Что с тобой происходит? — как-то спросила она, заметив мое состояние.

Первым желанием было, как всегда, отшутиться и перевести тему, но ответ вырвался сам собой, и это была чистая правда:

— Я боюсь потерять тебя…