Далёкая песня дождя

— Не волнуйся, — на ее губах заиграла легкая улыбка. — Я никуда не денусь. Кто-то же должен варить тебе борщ. Кстати, это станет твоей обязанностью, когда я возьмусь за докторскую.

— Я готов варить тебе борщ всю жизнь! — в запале ответил я.

— По-моему, ты сошел с ума, — она звучно чмокнула меня в щеку и через секунду исчезла.

10

Погруженный в свои мысли, я не заметил, как подошел к той самой лавочке, на которой еще недавно беседовал со странным стариком. Утки, как тогда, кружили рядом по серой ряби воды. Лавочка была пуста, я присел на нее и позвонил шефу:

— Палыч, мне срочно нужен недельный отпуск, — я постарался придать голосу смертельно усталое звучание, — через неделю буду как штык в боевом строю или как огурчик на нашей грядке.

Палыч был не против, он любил меня как особо ценного сотрудника.

— Не забудь ракушку привезти, огурчик ты наш штыкообразный, — еще более уставшим голосом промямлил он и завершил разговор.

В груди впервые за много прошедших дней появилось сладостное чувство, предвкушение отдыха с пальмами и океанскими волнами — это лучше, чем предвкушение хорошей вечеринки с выпивкой и друзьями.

— Решили сбежать? — вдруг раздался рядом до боли знакомый голос. — Ах, как это малодушно…

Хлебный шарик полетел в воду. В воздухе запахло домашним табаком.

11

Старик был в том же дождевике и тех же резиновых сапогах. Его вишневая трубочка источала клубы сладковатого сизого дыма. Но на этот раз капюшон не скрывал облик моего случайного (или неслучайного) знакомого, и я внимательно рассмотрел его. Это было лицо степенного человека с широкими скулами и волевым подбородком. Многие мелкие морщины и белая бородка совсем не портили его, а даже придавали ему мужественности. Но больше всего меня впечатлили его блекло-голубые глаза под густыми косматыми бровями. В них было столько мудрости и неимоверной силы, что казалось, будто вся Вселенная подвластна воле и желаниям их таинственного владельца. Таким образом, познакомившись ближе с этим загадочным человеком, я сделал неутешительный для себя вывод: он никогда не отступится от своего, бороться с ним бесполезно — и сразу же поднял белый флаг:

— Мне надоел этот абсурд. Я устал и прекращаю игру.

Хлебный шарик булькнул в воду, его сразу же принялась клевать стайка желторотых утят.

— Абсурд, молодой человек, это все, что вы творили еще совсем недавно вопреки человеческой нравственности, здравому смыслу и элементарной логике. Вернуть навсегда того, кого вы любите, — это вы называете абсурдом?! Однако!

Сизое колечко растворилось в сером безветрии прямо над моей головой.

— Любить и быть любимым — эту мечту миллиардов на этой планете вы считаете абсурдом?! Вы снова меня удивили.

Ну что ж, вы вправе остановиться и сбежать от всего этого на берег океана, под пальмы на белый песок. Вы просто поменяете свое местоположение, но это не даст вам возможность сбежать от себя.

Старик, словно прощаясь, надвинул на голову капюшон.

— Психиатрия — это, конечно же, великая наука, и ваш друг неплохой специалист. Но многое находится за гранью науки и вне доступа любого психиатра, и не только его. Уж поверьте мне. Вы же запомнили наш прошлый разговор? Как только поиск будет прекращен, вы навсегда останетесь без нее.

В этот момент мне стало по-настоящему страшно и мороз колючими мурашками побежал по коже. Неужели я больше никогда не увижу мою Машу? Не смогу прикасаться к ней, заглядывать в ее большие серые глаза? Она никогда не ответит на мой телефонный звонок?! Не встретит меня, уставшего, с работы и не поцелует на пороге?! Зачем же тогда жить?!

— Не исчезайте, пожалуйста! — заорал я не своим голосом, обращаясь к старику. — Можно же что-то сделать?! Помогите! Я прошу! Я умоляю вас!

Старик не исчез и даже не сдвинулся с места. Он прекратил кормить уток, и только вишневая трубочка чадила легким ароматным дымком. Когда я был готов нарушить эту невыносимую паузу, он, не меняя своей умиротворенной позы, еле слышно промолвил:

— Зачем вы создаете никому не нужную суету, ищете, не надеясь найти? При этом желаете найти и никогда больше не отпускать.

В ваших силах исполнить это желание без чьей-либо помощи. Достаточно сделать так, чтобы она не исчезала…

— Как же это сделать?! — перебил я его, сгорая в нетерпении.

Старик как ни в чем не бывало продолжил:

— Истина в вас, а не там, где вы ее ищете. Она настолько близка, что достаточно протянуть руку. Найдите то, что не даст ей исчезать ни днем, ни ночью, ни летом, ни осенью. То, что свяжет вас, если не навсегда, то надолго. И не надо нырять глубоко. Посмотрите на уток. Разгадка не в глубине, а на поверхности…

— О чем вы? — спросил я.

Ответа не последовало. На месте, где еще мгновение назад сидел мой удивительный собеседник, на газете, датированной завтрашним днем, сиротливо лежала корочка свежего белого хлеба. Я метнул ее в воду, и стайка утят дружно набросилась на это незамысловатое лакомство. Только самому маленькому и хилому не хватило места на этом семейном ужине. Он укоризненно поглядывал в мою сторону и жалобно крякал, подзывая крякву-маму.