Далекий след императора

Старый боярин, несмотря на лютовавший мороз, поехал к Осипу в деревню. Хоть не ближний это свет, но ничего, силёнку в себе он почувствовал. Осип был так удивлён появлению такого гостя, что в первый момент даже не знал, что сказать.

   — Давай, зови в хоромы, обогрей гостя, — проговорил Евстафий, стоя на крыльце, топчась вместе с хозяином.

   — А-а! Ага! — обрадовано воскликнул Осип, услужливо открывая дверь.

В едальне, куда гостя завёл хозяин, было тепло. В печи весело потрескивали дрова. Пока Осип распоряжался насчёт кормления гостя, тот, по привычке, грел руки у огня, не без улыбки вспоминая разговор с Лукой.

За обедом Евстафий рассказал, зачем к нему пожаловал. Выслушав его, Осип, в свою очередь, поведал, что знал и о Марфе, и о Егоре. Удивился встрече Евстафия и Марфуши и спросил:

   — Чё ты так заботишься? Уж не...

   — Не-е... — качает головой Евстафий, — долг мой перед ней. Жисть мне спасла.

   — А-а-а! — понимающе тянет хозяин и весьма печально закончил: — Егор погиб, защищая Варлама, своего предводителя.

Услышав это, гость что-то задумался. А потом, похоже, повеселел.

Всю обратную дорогу домой Евстафий обдумывал, как лучше поступить. Но ничего путного не нашёл, как ехать к Марфе, всё рассказать и попробовать всё же забрать деву. Этой же дорогой он решил разделить своё добро между Фёдором и ею. Если они сойдутся, то и тогда сын не смеет обидеть ту, которой он обязан своим спасением и нрав которой так пришёлся ему по душе.

Такое быстрое возвращение боярина в эту глушь всех сильно удивило. Первое, что у него спросил Лука, встретивший боярина:

   — Что, вновь занемог?

   — Да, нет, — успокоил он, — я приехал до Марфуши.

За столом он всё рассказал. Услышав о гибели Егора, дева вскочила. На глазах появились слёзы:

   — Не верю, неправда! — воскликнула она.

Тогда боярин, повернувшись к образам, проговорил, крестясь:

   — Богом клянусь, правда!

Марфа подошла к девушке, обняла её, усадила рядом:

   — Марфуша, — заговорила она, — жизня — штука не проста. Чуеть моё сердешко, не врёть боярин. Крепись.

Марфуша зарыдала во весь голос.

   — Поплачь, милая, поплачь, легче будить, — посоветовала Марфа.

Доплакивать Марфуша ушла к себе.

Вечером, когда она появилась, её трудно было узнать. Лицо, казалось, почернело, глаза сузились.

   — Да ты чё, девонька? — всплеснула руками Марфа. — Развить так можно! Было дело, и у мня мужика убили. Так чё тогда? И мне за ним? Жить-то надо. Бишь, кака ты у нас. Как дочурка. Радость-то кака!

Наверное, этот простой, нехитрый довод как-то её успокоил, лицо стало оживать.

На другой день боярин заявил ей о своём решении разделить своё добро. Марфа и Лука, узнав об этом, вдвоём стали уговаривать её послушаться боярина. И Марфуша сдалась. Тепло попрощавшись, они отъехали в Новгород. Лука и Марфа версты две шли за повозкой. Потом отстали.

В Новгород возвращался и другой его житель. Печальное появление Станила в Новгороде было ударом грома средь ясного зимнего неба. Павша долго слушал объяснения сына. Молчал, «мотая на ус». Когда тот кончил говорить, отец начал неторопливо задавать вопросы. Перво-наперво он спросил про кису:

   — Значит, мошну поделил?

   — Поделил, — подтвердил тот.

   — Где она?

Сын пожал плечами.

   — Куды кидал, смотрел?

Станил кивком подтвердил. Потом, словно его осенило, начал вновь свой рассказ, дополняя забытыми было моментами.

   — Вскоре, — сказал он, — появился какой-то человек. Скорее всего это был один из подорожников, — сын замолчал.

   — Ну, — нетерпеливо рявкнул батя, видя, что сын вроде задумался.

   — А знаешь, батяня, я вроде встречал етого человека.

Батя весь, как пёс, насторожился.

   — Где?

   — Здесь. У нас.

   — В Новгороде?

Опять согласный кивок.

   — И что?

   — Я видел, как он шарил по кустам.

   — Искал?

Сын пожат плечами.

   — Вроде, — неуверенно промолвил он, видя, как сузились отцовские глазки.

   — А чё ты не вышел?

Сын усмехнулся:

   — Я чё, дурень? А вдруг за ним ещё бандиты?

   — Это ты прав. Да-а, — протянул Павша в задумчивости. — Думаю, это дело наших «молодцов-удальцов». Ишь, на своих руки подымают. Ну, погоди у меня! — Павша погрозил кулаком. — А ты ищи тово. Мы с иво заживо шкуру сдерём, а узнаем, куды он нашу деньгу дел.

Вабор, у которого остановился на житьё Егор, оказался весьма порядочным мужиком. Узнав от парня про его большущие деньги, он посоветовал спрятать их понадёжнее и никому про это не сказывать.

   — Ты ещё молод, — говорил он, — мало знаешь людей. А они разные. Одни вроде так и норовят в рот залезть, выдают себя чуть не за ангелов. А на деле — дряненький человечишко, так и зырит в карман залезть.

   — Видел я таких, — проговорил Егор, — бросили Варлама, за свои шкуры обеспокоились.

   — Вот так-то. Ты Петра дождись. Он те всё и расскажет.

Но Пётр пропал, как в воду канул. Куда делся, никто не знал. Чтобы зря время не терять, Егор с литовцем на пару стали трудиться. Работал Егор здорово. Можно было подумать, что за время своих скитаний он соскучился по труду. Скорее всего так и было.