Далеко от яблони. Родители и дети в поисках своего «я»

Роджер Пенроуз, британский физик и математик, спросил, могут ли наш физический мир и царство идей Платона быть одним и тем же. Он предположил, что антропный принцип может продемонстрировать, что Вселенная имеет структурную потребность в сознании – фактически, что существование чего-либо доказывает его неизбежность[1642]. Вопреки революции Коперника антропный принцип предполагает, что люди не случайны, что наше существование – доказательство того, что мы должны были быть, что постижимость чего-либо есть функция нашего понимания и наоборот. Субъективность может быть вернее объективности. Эта идея резонирует отчасти с воспитанием детей. Большинство из нас считает, что наши дети – это те дети, которых мы должны были иметь, у нас не могло быть других. Они никогда не будут казаться нам случайностью, мы любим их, потому что они наша судьба. Даже когда они ошибаются, поступают неправильно, причиняют нам боль, умирают, даже в этом случае они являются частью правильности, по которой мы измеряем нашу собственную жизнь. В самом деле, они – то правильное, по чему мы измеряем саму жизнь, и они дают нам жизнь с той же силой и глубиной, как и мы – им.

После рождения Джорджа возник вопрос, как могут сложиться все наши отношения. Мы с Джоном полностью отвечаем за Джорджа. Мы с Блейн заранее договорились, что основные решения в отношении маленькой Блейн будем принимать вместе. У Лоры и Тэмми отдельные родительские права, и мы не устанавливаем курс воспитания для Оливера и Люси, а Лора и Тэмми – для Джорджа. Эти три истории различны, и так же, как большинство родителей пытаются подавить соперничество между братьями и сестрами, мы изо всех сил пытаемся избежать ситуативных сравнений. Случайные трения возникают из-за противоречивых приоритетов и границ, несопоставимых ресурсов, бесчисленного множества стилей воспитания, но все затмевает тот факт, что наша система работает. Мы упорно боролись за семейные отношения, в которых спотыкаются другие, и в нашей взаимной преданности отразился мир тех, кто сумел принять себя.

Должно быть, вести жизнь, где вам не нужно постоянно придумывать все роли, где есть сценарий, которому нужно следовать, неизмеримо легче. Мы часто чувствовали себя Христофором Колумбом, который впервые высадился на диких берегах любви, и, хотя быть пионером – это захватывающее приключение, но иногда мы все-таки предпочитаем места, где дороги уже проложены, а доступ в интернет беспроводной. Большинство людей готовы к тому, что у них будут дети, и это связано с определенной предрасположенностью к этому. Я ожидал, что у меня не будет детей, и то, что все оказалось совсем не так, привнесло еще более странные открытия в мою жизнь. Мы приняли множество осторожных и продуманных решений, но большая часть самого процесса их принятия на самом деле не основывалась на нашем выборе. Как и другие родители, я просто проживал свою жизнь изо дня в день, пока необычное не превратилось в банальное. Я сказал, что родители не воспроизводят, а создают. Но фактически мы еще и открываем новый мир. Иногда я думаю о своей жизни как о 40 годах тяжелого подъема на крутой холм, где я наконец взялся за руки с Джоном, потом с Блейн, Тэмми и Лорой, а потом и со всеми остальными, о ком идет речь в этом томе. Каким-то образом многие из нас добрались до вершины горы, и когда я посмотрел вниз, то увидел, что все творение лежит у моих ног. Когда я сомневался, то понятия не имел, что это и есть то, к чему я так стремлюсь: 40 лет в пустыне никого не готовят к такому взгляду.