Дали глазами Аманды

— Сегодня есть интересные люди, — говорил он. — Несколько низкосортных кретинов и еще один старый господин, который терпеливо занимается моими архивами. Я хочу показать вам пук.

«Какой еще пук?» — думала я, в то время как Дали тащил меня в глубину зала, мимо витрин с китайскими антикварными вещами, прямо к бару «Мейсонет». Здесь он наконец-то остановился перед огромной картиной, занимавшей всю стену.

— Перед вами история пука. Вот два гвардейца короля, которые смотрят по сторонам.

Тот, что справа, делает вид, что ничего не произошло. Он только что пукнул, и другой это заметил. Не правда ли, чудесная картина? В Нью-Йорке полно таких вещей. Здесь есть столько неоткрытого. Вы еще увидите! Я рад, что вы так близко от меня, вы живете совсем рядом с моим отелем в вашем Винслоу (он произносил «Винеслов»). Вы свободны сегодня вечером? Поужинаете со мной? Я представлю вам кинопроизводителя, самого омерзительного из кинопроизводителей. Его зовут Дэррил Занак. Он грозится купить мою картину, поэтому мы идем с ним ужинать в «Трайдерс Вик». Гала его ненавидит и не хочет идти со мной.

Я попросила его зайти в полуподвальный бар, потому что Диринг должен был прийти. Он уже был там и сидел рядом с Галой, которая только что спустилась. Дали поспешил подойти к жене:

— Малышка! Где ты была? Я ждал тебя в холле.

— Я как раз разбиралась с телефонистками. Ты же знаешь, я всегда это делаю. Потом я встретила Алемани, который тебя искал.

Алемани был ювелиром и жил на антресолях «Сан-Режиса». Он изготовлял чудесные драгоценности, задуманные Дали. Например, рубиновое сердечко, составленное из мелких камней, и другие совершенно уникальные вещи, теперь принадлежавшие одной флоридской миллионерше, миссис Четхем. Она их выставляла время от времени в благотворительных целях. Дали сказал:

— Гала в течение многих лет, в самом начале нашего пребывания здесь, дает на чай телефонисткам, которые после этого становятся гораздо любезнее. Это полезнее, чем давать им перед отъездом.

— Да, да, но хватит об этих чаевых. Вы сбежали и оставили меня с этим длинноволосым господином. Правда, он не такой уж грязный… Все друзья Дали очень грязные, вы, наверное, знаете об этом, молодой человек… Хотя Дали тоже грязный. А вы, милочка, получше следите за вашим бой-фрэндом, а то я его украду. Я как раз ищу такого.

Дали рассматривал Диринга. Высокий, стройный, хорошо воспитанный, он выглядел достаточно хорошо. Мой новый друг пригласил Дали и Галу на ужин, но они предпочли обед.

— Это было бы чудесно в будущую среду, — решил Дали. В час ровно, в «Лютеции».

В первый раз кто-то из моих друзей приглашал Дали на обед.

Ужин с Занаком был просто катастрофой. Он прибыл с опозданием вместе со своей подружкой. Француженкой. Усевшись, он закурил сигару, которая воняла весь вечер. Он заказал блюда для всех по своему усмотрению и стал экзальтированно рассказывать о своем путешествии на Восток.

— Это было красиво, так красиво; эти экзотические пейзажи, эти пляжи, это необыкновенное искусство!

Дали ответил, что восточное искусство не вызывает у него интереса. Что касается пейзажей…

— Нет ничего более уродливого, чем кокосовые пальмы, — заявил он, издеваясь. — Это непропорциональное дерево, растрепанное, самое ужасное на свете. И совершенно незачем рассказывать мне о Карибских островах и о прочих отвратительных пляжах, мне, живущему среди тысячелетних оливковых деревьев, посаженных римскими легионерами на берегу Средиземного моря, колыбели греческой мифологии!

Занак перешел на драгоценные камни Цейлона:

— Взгляните на этот сапфир, который я купил для Женевьевы почти даром. Женевьева, покажи свое кольцо! Всего лишь 5000 долларов. Ну, что скажете?!

Молодая женщина смущенно предъявила кольцо Дали. Он водрузил на нос очки и сделал вид, что внимательно его рассматривает. Он раскритиковал его совершенно. Все это было проделано, чтобы напомнить Занаку об афише Дали и Ракель Велтш, которую тот так и не использовал в своем фильме, хотя и заплатил за нее 50 000 долларов, затребованных Дали. Последний, посмеиваясь, наблюдал, воспользуются ею или нет.

Занак не бросил на меня ни единого взгляда. Однако по части туалета и макияжа я превзошла себя и даже надушилась новыми духами, гораздо более возбуждающими и сладкими, чем прежние. Они назывались «Гардения джунглей». Все по полной программе!

На следующий день мне позвонил Дали и сказал, что наш вчерашний сотрапезник «хочет кое-что сделать». Мэтр даже послал меня в студию, сделать пару фотографий. Я вернулась с целой кипой. Профессиональный фотограф сделал множество моих снимков: в профиль, с распущенными волосами и так далее, и тому подобное…

— Господин Занак посмотрит фотографии завтра и вам перезвонит. — сказал мне мэтр.

Я не придала этому особого значения. Однако Занак мне позвонил и любезно попросил прийти к нему в отель «Плаза», чтобы обсудить фотографии. Я бы предпочла его бюро, но поскольку он знал, что я подруга Дали, я была спокойна.

Он сам открыл мне дверь, с сигарой в руке и в домашнем халате… дружески поприветствовал и предложил войти.