Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

Хотя обе ассамблеи претендовали на уважение к мнению народа и предусматривали формирование парламентов, ни одно из двух предлагаемых государств не было реальной альтернативой белой или красной автократии. Владивостокский проект ничего не говорил о реальных полномочиях парламента и его устройстве, а Конституция ДВР отвела парламенту вторую роль после всесильного правительства в системе, напоминающей РСФСР с ее съездами Советов и исполкомами.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОППОЗИЦИЯ

Недемократические конституции и авторитарные методы читинского и владивостокского правительств вызвали серьезную оппозицию со стороны умеренных социалистов и либералов. Но большевики и консерваторы по-прежнему пытались уйти от красно-белой дихотомии Гражданской войны и изобразить свои правительства «третьим путем», который соответствует интересам всей российской нации.

Большинство в читинском Учредительном собрании, подконтрольное РКП(б), не согласилось на коалиционное правительство ДВР; все семь мест были зарезервированы за большевиками, некоторые из которых изображали из себя беспартийных представителей крестьянства. С точки зрения умеренной прессы, это означало, что власть остается в руках Краснощёкова и Дальбюро, а Гражданская война будет продолжаться[680]. Представители социалистической оппозиции заявили, что вступят в Совет министров лишь в том случае, если он получит верховную власть, а правительство ДВР сохранит за собой лишь «почетные» президентские функции. Большевики не пошли на уступки, но 12 мая 1921 года коалиционный социалистический Совет министров все же был сформирован. Он насчитывал одиннадцать большевиков, три меньшевика и одного народного социалиста. Большевики Евгений Михайлович Матвеев (брат Н. М. Матвеева) и Юрин стали соответственно министрами внутренних дел и иностранных дел. Умеренные социалисты возглавили Министерство народного просвещения (меньшевик Лукс), образования (энес Шрейбер), финансов (меньшевик Бинасик) и промышленности (меньшевик Анисимов). Большевиками были все областные эмиссары – надзирающие представители центрального правительства при органах местного самоуправления, аналог комиссаров Временного правительства в 1917 году. Переговоры с эсерами, отказавшимися вступить в Совет министров, продолжались на протяжении мая 1921 года[681].

Впрочем, когда небольшевики заявляли, что ДВР находится под полным контролем РКП(б), они переоценивали как уровень единства внутри Дальбюро, так и размах его влияния. Многие члены коммунистической фракции Учредительного собрания, опасаясь превращения ДВР в автократию Краснощёкова, а не партии, поддержали Никифорова. Политбюро вмешалось и утвердило Краснощёкова председателем Правительства ДВР, включавшего в себя также большевиков Н. М. Матвеева (заместитель председателя), Д. С. Шилова, Слинкина, Ивана Павловича Кларка[682], Михаила Ивановича Бородина и якобы беспартийного Василия Степановича Бондаренко. Но конфликт на этом не окончился: во главе Совета министров встал Никифоров, вопреки решению Политбюро, утвердившего на этот пост Федора Николаевича Петрова, сторонника Краснощёкова. Хотя Ф. Н. Петров стал заместителем премьер-министра, Дальбюро большинством голосов отставило от руководства Народно-революционной армией Генриха Христофоровича Эйхе (еще одного союзника Краснощёкова) и попыталось провести свой план коллегиального руководства армией[683].

Кроме того, Дальбюро и правительство не контролировали всю территорию республики. Южная часть Приморской области была фактически автономной, а верхнеудинская Госполитохрана игнорировала Дальбюро, считала ДВР контрреволюционным «черным буфером» и соглашалась подчиняться только властям РСФСР в Иркутске. Официальное расследование, проведенное ДВР в мае 1921 года, показало, что Госполитохрана часто прибегала к пыткам, но задержать подозреваемых в злоупотреблениях не удалось: они бежали в Иркутск. Дальбюро выступило с протестом перед ЦК и Сиббюро, но трения между иркутскими и читинскими большевиками продолжались[684]. Хотя в январе 1921 года ЦК принял решение о сохранении ДВР, ЧК (Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совнаркоме РСФСР) ввиду Западно-Сибирского восстания (1921–1922 гг.) и Кронштадтского мятежа (март 1921 г.) не позволила подчинить Госполитохрану правительству ДВР. ЧК объяснила, что Госполитохрана не подчиняется Чите, поскольку она занимается основным вопросом для Советской России – «контрреволюционными группировками», которые в буферном государстве могут действовать легально, а главной задачей правительства ДВР являются отношения с Японией[685].