Читаем Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации полностью

На российском Дальнем Востоке советская власть оказалась более умеренной, чем радикальная Центросибирь. Несмотря на антиземские позиции Владивостокского Совета и лидера благовещенских большевиков Федора Никаноровича Мухина, временно возобладала примирительная позиция Краснощёкова по отношению к амурскому, приморскому и сахалинскому земствам. Согласно этой позиции, в связи с недостаточным распространением крестьянских советов земства считались представителями крестьян. Третий Дальневосточный съезд создал систему, альтернативную той, что внедрял Совнарком, упразднявший земства. В то же время лишь 5 из 23 мест в Далькоме досталось областным земствам, тогда как остальные 18 распределялись в равных пропорциях между советами рабочих, советами солдатских и советами крестьянских депутатов. Таким образом, представители советов оказывались в большинстве (не говоря о том, что солдатские и рабочие депутаты, как правило, входили в одни и те же советы) и могли контролировать Президиум Далькома из семи человек. Хотя меньшевики во главе с Вакулиным протестовали против этой недемократической системы и отказались вступать в комитет, Приморское областное земское собрание признало Дальком, 7 января 1918 года провозгласивший себя «высшим органом советской власти в крае». Поддержка Приморского земства позволила Краснощёкову заручиться и поддержкой большинства на Втором краевом съезде городских и земских самоуправлений, состоявшемся в Благовещенске в январе 1918 года. Несмотря на возражения Тимофеева и высказанное им предложение признать Сибирскую областную думу, съезд решил распустить Временное краевое бюро земств и городов. Это, впрочем, не означало полной интеграции в Советское государство. 13 января 1918 года Дальком фактически расширил автономию российского Дальнего Востока, создав Комиссариат иностранных дел под руководством большевика Николая Марковича Любарского, еще одного реэмигранта из США[371].

Даже среди большевиков власть Далькома еще не получила всеобщего признания. Многие из них не поддерживали подход Краснощёкова к несоветским органам самоуправления. 5 января 1918 года прошли новые выборы в Благовещенский Совет, на которых под давлением матросов Амурской флотилии и рабочих-металлистов одержали верх большевики, хотя в числе избранных оказались и эсеры (как правые, так и левые), и меньшевики. Мухин возглавил исполком Благовещенского Совета, в январе 1918 года провозгласившего свою власть в Амурской области. Новое благовещенское правительство не выступило в открытую против Далькома, но проводило свою политику, заменяя земские и городские органы советами. Несмотря на свой компромисс с земствами, в январе – феврале 1918 года Дальком приступил к реквизициям и конфискациям, а также ввел цензуру и секуляризацию образования, чем способствовал усилению антисоветского движения. Рабочие арсенала, матросы Амурской флотилии, гарнизонные войска, «интернационалисты» (бывшие немецкие и австрийские военнопленные) и корейские отряды, мобилизованные Александрой Петровной Ким и другими, объединились в Красную гвардию, став главной опорой cоветской власти. Новыми союзниками большевиков к востоку от Байкала стали демобилизованные солдаты, многие из которых вернулись домой в феврале 1918 года благодаря перемирию, заключенному большевиками с Германией и ее союзниками[372]. Как и в других частях бывшей империи, солдаты оказались главными проводниками революционной политики в сельской местности и главной социальной базой новой власти[373].

Впрочем, реальной властью Дальком обладал только в Хабаровске, Владивостоке и Сучане. Военно-революционные комитеты во Владивостоке и Хабаровске арестовывали директоров банков, сотрудников таможни, служащих бирж труда, глав почтовых и телеграфных контор, редакторов газет и офицеров. Далькомовская программа распределения земли, включавшая в себя наделение землей корейцев, не вызвала энтузиазма среди казаков и старожилов. Реквизиции зерна усилили враждебность населения к cоветской власти, и эсеры сохраняли свою популярность в сельской местности на протяжении всего 1918 года[374].

Перейти на страницу:

Все книги серии Окраины Российской империи

Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации
Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других. В рамках империалистических проектов предпринимались попытки интегрировать регион в политические и экономические зоны влияния Японии и США. Большевики рассматривали Дальний Восток как плацдарм для экспорта революции в Монголию, Корею, Китай и Японию. Сторонники регионалистских (областнических) идей ставили своей целью независимость или широкую региональную автономию Сибири и Дальнего Востока. На пересечении этих сценариев и появилась ДВР, существовавшая всего два года. Автор анализирует многовекторную политическую активность в регионе и объясняет, чем была обусловлена победа большевистской версии государственнического имперского национализма. Иван Саблин – глава исследовательской группы при департаменте истории Гейдельбергского университета (Германия).

Иван Саблин

История / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза