Дальние рейсы

Я произнес это вслух, обращаясь к стоявшему рядом Валерио, и он вдруг очень смутился. Мне думается, что он принял эти слова на свой счет. Но я не хотел обидеть его и тем более сравнивать с океаном.

Слева, ближе к берегу, стояла на якоре наша «Туркмения». Се белый корпус четко выделялся на фоне темной воды. Над теплоходом висело небольшое облако. Подсвеченное сбоку солнцем, оно казалось розовым. Потом краски сгустились и оно сделалось алым.

— Смотрите! — крикнул Алексей. — Товарищи, да посмотрите же только! Алые паруса над нашими мачтами!

Это продолжалось недолго. Ветер скомкал и отогнал облако, оно слилось с тучами. И те, кто в это время ел бутерброды у подножия скалы, не успели увидеть алые паруса.

Какая-то дама сказала, что это блеф, что в XX веке вообще нет никаких парусов. Валерио кинулся спорить с ней, да так горячо, что я решил вмешаться: «Не надо жечь порох; все зависит от зрения».

Пора было трогаться в обратный путь. Снова начался подъем, долгий и скользкий. Прекрасен Шикотан с его зовущими далями, с мягкими очертаниями гор, но он замучил нас своей крутизной. Кое-где приходилось лезть почти по вертикальной стене, ставя кеды на выбитые ногами ступеньки и цепляясь за кусты можжевельника.

Некоторые товарищи, не удовлетворившись тем, что находятся на самом дальнем нашем острове, решили побывать на его восточной оконечности, посмотреть мыс, который носит громкое название Край Света. Я не пошел, потому что видел его с моря: он невелик и ничем не отличается от других мысов. Есть люди, которые мечтают попасть на край света. Специально для них хочу уточнить: это место находится на острове Шикотан, километрах в десяти от поселка Крабозаводское.

Отдохнув на берегу, мы принялись собирать раковины морского гребешка. Их сваливают грудами, после того как содержимое извлекают для переработки. Ребристые, большие, как тарелки, они хрустят и ломаются под ногами. Красивых раковин много, но они такие грязные, что я отбирал по принципу, которые чище. Между прочим, на Шикотане раковинами гребешка обкладывают клумбы и цветники, как у нас кирпичами. Получается красиво.

Бориса Полиновна набрала раковин целую сетку. Сказала, что устроит дома сюрприз для друзей. Позовет их в гости, а стол сервирует по-океански: икра и рыба будут поданы на раковинах.

Остров Шикотан на материке известен, пожалуй, не столько замечательной природой, сколько продукцией своих заводов, которые дают каждый год десятки миллионов банок консервов. Если вам удастся приобрести банку крабов, она наверняка с Шикотана, сайра — тоже. Причем значительная часть продукции уходит на экспорт.

Мы побывали на одном из заводов, и он произвел самое лучшее впечатление. Когда есть что показывать, посетителей встречают с радостью. Администрация завода не поскупилась на халаты. Нам всем выдали их — чистенькие, свежие. Хотя, между прочим, администрация совсем не обязана была экипировать туристов и вести в цехи.

Конвейер начинается прямо с причала. Свежую сайру, только что привезенную с моря, грузят в ящики, которые один за другим уплывают на ленте транспортера. Сперва рыба идет на разделку. Ее быстро потрошат десятки рук, отрубают хвосты и головы, потом — тщательная мойка, и вот уже куски сайры попадают к девушкам-укладчицам. Те сноровисто, ловко, красиво размещают их в банках. При этом надо умудриться не только плотно набить банку кусочками, не помяв их, но и не ошибиться в весе. Баночки с недовесом считаются бракованными.

Особенно интересен процесс закупорки, или закатывания, как говорят рабочие. Готовая баночка подъезжает по конвейеру к автомату, исчезает в нем. Раздается щелчок — и вот, пожалуйста, перед вами банка консервов: и дно и крышка выглядят совершенно одинаково, не угадаешь, с какой стороны открывать.

Водила нас по заводу энергичная женщина средних лет, черная, как цыганка, с красивой внешностью и приятным голосом. Я не разобрал, кто она: или директор, или главный инженер, но мне понравилось вот что. К ней подходили люди с какими то бумажками, с нарядами, с накладными. Она подписывала, отдавала очень короткие решительные распоряжения. В ней чувствовалась деловитость, и в то же время она ни на секунду не превращалась в сухого администратора, не теряла своего женского обаяния. Герасимыч почему-то решил, что она из Ростова, и, как выяснилось, не ошибся. «Наша, — удовлетворенно потер он руки, — черноземная, хваткая!»

Трудится на заводе главным образом молодежь. Среди сезонников много студентов, которые проводят здесь свои каникулы, чтобы «замолотить» во время путины. Впрочем, студенты есть не только среди сезонников. Я разговорился с хрупкой тоненькой девушкой лет двадцати — двадцати двух. Она не очень охотно, однако рассказала о том, как попала на Шикотан. Окончила два курса института. Родных нет, стипендия уходит на еду. А ведь хочется еще и туфли купить, и без пальто зимой холодно. Взяла академический отпуск на год и приехала сюда. С Урала. Работала на плавзаводе, теперь последний месяц здесь: скоро опять в институт.