Дальние рейсы

Мое внимание приковал пожилой японец с сухим желтоватым лицом и с очень узкими щелками глаз — невозможно было увидеть, что в них: радость? равнодушие? ненависть? Я смотрел на его жилистую шею, на широкую грудь, на тупой подбородок и старался вспомнить, где же я его видел? А потом даже вздрогнул, когда взгляд случайно упал на его руки, на сильные пальцы, поросшие рыжеватыми волосами! Я будто снова почувствовал, что горло мое стиснуто железной хваткой, что задыхаюсь, из последних сил пытаясь сбросить с себя тяжелое тело… Я поспешил расстегнуть ворот рубашки.

Тогда, в Сейсине, японский офицер кинулся на нас исподтишка, сзади. Выждал момент и набросился. Синяки от его пальцев несколько дней держались потом на моей шее… Я содрал с японца погон и вытащил из кармана перламутровую коробочку с орденом. И погон и орден до сих пор хранятся у меня.

Да, это был тот же самый самурай. Постаревший на двадцать с лишним лет, но почти такой же. Почти потому, что все-таки это был не он. Того японца прикончил финкой мой старшина Федор Гребенщиков. Федор может подтвердить это. Он живет теперь в Новосибирской области, работает в райисполкоме и прислал мне недавно письмо…

Вокруг веселилась молодежь. А мы с японцем поглядывали один на другого. Не особенно часто и не особенно дружелюбно. В моих глазах не видно было приветливости, на его лице — тоже. Лишь один раз, когда пора было расходиться, он улыбнулся с казенной вежливостью. А я поймал себя на том, что по старой морской привычке медлю, чтобы не повернуться к возможному противнику спиной. Увы, мне приходилось встречаться с такими, которые предпочитают бить сзади. Опыт, приобретенный в подобных встречах, не забывается…

На следующий день «Туркмения» пришла во Владивосток. Утреннее солнце уже успело прогреть город, он дышал влажным теплом. Миша Матюшин стоял на причале в белой тенниске. Как всегда подтянутый, аккуратный, он сдержанно улыбался и не спешил задавать вопросы. Рядом с ним подпрыгивал от нетерпения длинный Вовка-амфибия, загоревший до той последней грани, за которой начинаются зулусы. Он кричал мне, что высушил несколько морских звезд, а морских ежей запаковал в коробочку из-под торта. Это были хорошие новости.

Миша и Вовка осмотрели теплоход от форштевня до ахтерштевня, и в общем остались довольны.

— Ну что, путешественник? — спросил Матюшин, вроде бы между делом. — Встретил ты на своем пути алые паруса?

— Да, — сказал я. — Во всяком случае я их видел.

Приятель посмотрел на меня не то что с удивлением, а даже с испугом, произнес медленно, отчеканивая каждое слово:

— Ты хочешь сказать, что нашел, свои алые паруса?

— Нет. Они были на горизонте… На убегающем вдаль горизонте, — уточнил я.

— Фу-у-у! — выдохнул Миша и вытер платком лоб. — Ну, ладно, тогда все в порядке. Я не завидую людям, которые считают, что нашли алые паруса и вцепились в них. Нет, брат, за такие паруса не ухватишься. На этих крыльях летает только мечта и фантазия. Алые паруса должны маячить на горизонте. Хотя бы изредка. Без них очень уж скверно и неуютно на морях-океанах.

— Да, — согласился я. — Паруса возникли перед нами на две или три секунды. Даже не все заметили их.

— Правильно. Значит, у тебя все нормально, — повторил Миша, и мы отправились на берег, чтобы послушать, как шумит и бурлит большой морской город.

На «Туркмению» возвратился я только под вечер. Туристы, уехавшие с экскурсией на остров Путятин, еще не вернулись. Было пустынно и грустно. Вспомнилась почему-то песня: в разных краях оставляем мы сердца частицу… И на морях, и на кораблях тоже.

В каюте лежала на столе анкета-вопросник. Организаторы круиза хотели узнать мнение туристов. Что понравилось, каковы недостатки и предложения на будущее. Замечаний у меня не было. Зато пожеланий нашлось много. Я высказал их от имени своих товарищей.

Наш рейс был и морским и сухопутным. Многие дни мы провели на земле. Это правильно, интересно. Однако Дальний Восток велик, и нам хотелось бы совершить большое океанское путешествие, побывать на Командорских островах (особенно на острове Медный), в Олюторском и Анадырском заливах, дойти до Берингова пролива, отделяющего Азию от Америки. Организовать такой рейс не сложнее, чем наш круиз.

И вторая мечта любителей дальних странствий — совершить поход Северным морским путем из Архангельска до Владивостока. Может быть, стоит организовать пока только один, пробный рейс; может быть, отдать туристам только часть какого-нибудь судна, идущего этим маршрутом.

Желающих путешествовать по рекам и морям становится с каждым годом все больше. Причем особой популярностью пользуются маршруты северные и восточные. Такие старые направления, как Черноморское, привлекают теперь лишь новичков. Взгляды туристов устремлены главным образом на те окраины, которые еще мало известны, где творчество человеческого разума началось лишь недавно, после Октябрьской революции, пробудившей к жизни самые отдаленные уголки необъятной державы Российской.