Дальние рейсы

Туризм — это не только отдых. Давно известен афоризм: чтобы любить — надо знать. Вот люди и познают свою Родину, проникают в самые дальние ее уголки. Бывает и так, что человек съездит куда-то туристом, а потом отправляется в этот район на постоянное жительство, зовет с собой друзей и приятелей.

Я перечитал написанное и понял: это уже выводы. Значит, пора ставить точку. И верно: сказать осталось совсем немногое.

Вечером мы провожали первый отряд туркестанцев, уезжавших транссибирским экспрессом. С этим поездом отправлялись мои старые знакомые: Ипполит Степанович с супругой и решительная женщина Бориса Полиновна. Прощаясь, мы договорились о новых встречах на далеких меридианах. По ведь страна велика, обстоятельства в жизни бывают разные. Скрестятся ли еще когда-нибудь наши пути?..

Рано утром нас разбудило солнце, пронзившее раскаленными пиками толстое стекло иллюминатора. Алексей, фыркая возле умывальника, сказал: сегодня он и Надя едут за город. Им надо о многом поговорить. Не поеду ли я с ними? Я знаю места, да и веселее втроем.

На привокзальной площади мы сели в загородный автобус и через полчаса сошли в дачной местности, на Седанке. Чуть подальше лежала «жемчужина» Владивостока, так называемый Девятнадцатый километр, с чудесным благоустроенным пляжем, с хорошим парком. Но я выбрал Седанку: здесь свободней, меньше народа. Пляж тут неважный, зато близко к берегу подступают сопки, поросшие лесом. Можно уйти туда и бродить сколько угодно.

Мои спутники так и поступили. Они отправились в тайгу, а я с удовольствием валялся на пляже и купался в мелком заливчике вместе с детьми из многочисленных пионерских лагерей и детских санаториев, расположенных в этом районе.

Надя и Алексей вернулись с сопок утомленные и счастливые. Мы пошли на шоссе ловить такси: мне нужно было проститься с приятелями до отъезда на аэродром.

По пути Алексей весело сказал, что они с Надей остаются в городе еще на сутки, а потом поедут в одном поезде… Вероятно, они успели все обдумать и все решить. Я пожелал им счастья и побольше неожиданных радостей!

3 ЧАСТЬ АРКТИЧЕСКИЙ РЕЙС

АРХАНГЕЛЬСКАЯ ЧЕРЕМУХА

История, о которой хочется рассказать, произошла давно, время затянуло ее романтической дымкой. Но вот собрался ехать на север, и все снова всплыло в памяти.

В том году черемуха зацвела в Архангельске в середине июня. По вечерам сильно чувствовался ее терпкий тревожный запах. Ночи стояли светлые и холодные, а днем припекало солнце. Хотя вода в Двине еще не нагрелась, на пляже собиралось много народу. Я валялся на песке, поджаривал бока и штудировал учебники, намереваясь посвятить дальнейшую свою жизнь преподаванию истории. Предстояло рассчитаться за последний курс заочного института, а затем в июле сдать государственные экзамены. Мне разрешили совместить то и другое, потому что в зачетке стояли одни пятерки. Помогла экспедиция на Крайний Север. Работа там зависела от погоды, а погода большей частью держалась скверная. Времени оставалось достаточно.

Все было бы хорошо, но надоело безденежье. Запасы, созданные зимой в Мурманске, быстро улетучились, а совмещать экзамены с работой оказалось невозможно: нагрузка и без того была велика. Пришлось загонять на базаре свои матросские шмутки.

По дощатым архангельским тротуарам я разгуливал в тапочках на босу ногу, в широченном клеше и в потрепанном флотском кителе довоенного образца, таком толстом и грубом, что его хватило бы еще на два поколения моряков и студентов. В дождливую погоду вынужден был либо шлепать по лужам босиком, либо безвылазно сидеть в читальном зале. Порядочные, прилично одетые девушки косились на меня, как на бродягу.

На пляже, оставшись в одних трусах, я не выделялся в худшую сторону и мог позволить себе роскошь переброситься парой слов с кем угодно. Как-то раз, проглотив основательную порцию диалектического материализма, решил поразмяться и присоединился к полуголой компании, игравшей в мяч. Тут и увидел двух девушек, двух сестер, очень похожих друг на друга. Старшей было года двадцать три, а младшей — не больше девятнадцати. Обе голубоглазые, у обеих густые белокурые волосы, заплетенные в толстые косы. Эти сестры показались мне воплощением грации и красоты, особенно младшая. Звали ее Светланой.

Мы играли в мяч целый час, болтали о пустяках и решили, что с пляжа пойдем вместе.

Ох, и неловко чувствовал я себя рядом с девушками! Уж очень хорошо были они одеты. Белые платья в голубую полоску, белые босоножки на смуглых ногах, белые ажурные шляпки с голубыми бантиками. Во всем — свежесть и чистота. А у Светланы оказался еще и редкостный по тем временам зонтик от солнца.