Дальний Восток: иероглиф пространства. Уроки географии и демографии

Каждый хочет любить – и солдат, и моряк,
Каждый хочет иметь и невесту, и друга.
Только дни тяжелы, только дни наши – вьюга,
Только вьюга они, заклубившая мрак.

В песнях конца 1930-х про трёх танкистов и Катюшу говорится о тревожных дальневосточных границах. Если в первой прямо фигурируют «самураи», то во второй география обозначена намёком: «дальнее пограничье». О каком именно конфликте с Японией идёт речь в песне о трёх танкистах, тоже не совсем ясно; «в эту ночь решили самураи перейти границу у реки» отсылает к Халхин-Голу, но тогда непонятно, при чём тут «высокие берега Амура», да и строчку «по родной земле дальневосточной» к войне в Монголии отнести сложно. Эту обобщённую песню о боях на восточных границах СССР написали братья Покрассы на слова Бориса Ласкина.

В сентябре 1941 года редактор «Красной звезды» Ортенберг заказал Лебедеву-Кумачу «рерайт» песни о трёх танкистах:

Расскажи-ка, песенка-подруга,
Как дерутся с чёрною ордой
Три танкиста, три весёлых друга,
Экипаж машины боевой.
Не дают они немецким танкам
Тёмной ночью в тыл пробраться к нам.
Без пощады бьют фашистов с фланга,
Угощают крепко по зубам…

Одновременно звучала и каноническая версия. Экипаж из трёх человек имели танки Т-26 и БТ, которые участвовали в боях на Хасане и Халхин-Голе, но к началу Великой Отечественной считались устаревшими; экипаж тридцатьчетвёрки состоял из четырёх человек. Но строку про трёх танкистов менять не стали, а вот «самураев» переделали во «вражью стаю».

В 1946 году Ласкин написал мирный вариант песни:

На полях, где шли бои когда-то,
Где гремела грозная война,
Строят мир бывалые солдаты,
Расцветает мирная весна…
Пронесут от севера до юга
Знамя славы вечной и живой
Три танкиста, три весёлых друга, —
Экипаж машины боевой!

Что касается «Катюши», то бытует версия, согласно которой прототип героини песни – родом из Владивостока. Будто бы речь идёт о Екатерине Алексеевой (урождённой Филипповой), которая поступила в Ленинградскую консерваторию. В Ленинграде она вышла замуж за капитана Алексеева, которого вскоре отправили на Хасан начальником штаба погранотряда. Катюша вслед за мужем вернулась на малую родину и первой из женщин получила орден Красной Звезды за участие в хасанских боях, после чего Блантер написал песню. Эта версия, правда, слабо стыкуется с воспоминаниями автора текста Михаила Исаковского, который утверждал: стихи о Катюше он начал писать ещё в начале 1938 года, а завершил по просьбе Блантера в августе, сразу после хасанских событий; награждение же Екатерины Алексеевой, сделавшее её известной, состоялось позже. Как бы то ни было, в 2013-м во Владивостоке появился памятник Катюше.

Каждая война рождает свой жаргон; в воспоминаниях советских лётчиков, воевавших в Китае в 1937–1940 годах, истребители И-16 именуются исключительно «ласточки» (ещё не «ишачки»), бомбардировщики СБ – «катюши». Так их почему-то прозвали ещё в Испании, задолго до написания песни и появления других, куда более знаменитых «катюш» – реактивных миномётов.

«Народность» песни определяется не столько отсутствием конкретного автора с именем и фамилией (часто – профессионального поэта; взять хоть «Когда качаются фонарики ночные…», написанные, оказывается, Глебом Горбовским), сколько неофициозной популярностью и ветвящимся текстом.

Ряд народных песен породили лагеря. Одна из них – «Я помню тот Ванинский порт…», по поводу авторства которой спорят до сих пор. Она связана с периодом конца 1940-х – начала 1950-х, когда заключённых на Колыму везли через Ванино (до того – через Находку, ещё раньше – через Владивосток).

Не менее народными, чем «Ванинский порт» или «Таганка», стали такие песни про Туруханский край и Колыму, как «Товарищ Сталин, вы большой учёный…» и «Окурочек». Их автор – Юз Алешковский, успевший попасть в лагеря в самые последние сталинские годы, но не за политику, а за угон автомобиля, совершённый им с друзьями, матросами Тихоокеанского флота, из алкогольно-хулиганских побуждений. В том же Туруханском крае на рубеже 1950-х и 1960-х народную песню «От злой тоски не матерись…» сочинил молодой геолог Городницкий, которому, как и Алешковскому, позже не раз приходилось отстаивать своё авторство.