Дальше живут драконы

Морган для прогулки по лесу переоделся — вместо форменной куртки с отрезанными рукавами появился жилет из грубого брезента, сшитый самостоятельно, за спиной — висел рюкзак — однодневка и похожий на уродливо гипертрофированное помповое ружье гранатомет Чайна Лейк.[63] На боку у него — был автомат Эрма с коротким стволом и длинным, на сорок патронов магазином. Обычный выбор десантников…

За пиббером — на длинном тросе тянулась лодка типа STAB — Воронцов не сразу заметил ее. Заметив — кивнул

— А это — зачем?

— Чтобы уносить ноги, друг, когда станет совсем горячо. Надеюсь, мы успеем.

На бортах, за пулеметами Браунинга — стояли спецназовцы из малоизвестной тогда UDT[64], которую и возглавлял теперь Морган. Они прислушивались к разговору…

— А тот парень, который санкционировал отход от причала — спросил Воронцов — знает, что ты не собираешься возвращать катер?

Один из спецназовцев, не сдержавшись, прыснул от смеха…

— Похоже, ты понравился моим парням — прокомментировал Морган — впрочем, хохмачей и у меня хватает. Хочешь быть полезным членом общества? Тогда вставай вон там и смотри, как бы нас не подстрелили…

Стемнело разом…

В высоких широтах — темнеет очень быстро, а в джунглях — тем более. Только что светило солнце — и вот, оно падает в трясину джунглей которые более цепкие, чем любое болото — и наступает тьма. На охоту — выходят хищники, которые прятались днем, партизаны — вылезают из своих подземных нор, соединенных в причудливые подземные лабиринты, которые по слухам прокопаны до самого Китая. Сразу становится очень тихо — гулкая тишина, прерываемая лишь отчаянным криком твари, которой сегодня не повезло…

Пиббер шлепал вверх по реке в почти полной темноте. Бормотание двигателя — отдавалось от воды и слышалось очень гулко, казалось, что они сами кликают себе неприятности этим звуком, что бандиты со всей округи — стекаются к реке, чтобы дать бой. На самом деле — это не так, конечно, партизаны занимают один и тот же район и стараются из него не выходить без необходимости. Но по нервам бьет…

Пахло сыростью — но не слизью, как у моря. Всепроникающего запаха рыбной слизи, от которого мутило — не было.

— Ну, как?! — Морган улыбался в темноте. Хитрый жук, он сидел на палубе, баюкая в нежных объятьях винтовку М21 с глушителем и прицелом типа Старлайт. Что бы не случилось — первым бьют по наблюдателям, дальше по пулеметчикам. Он сейчас — почти неуязвим.

— Сколько еще идти? — вопрос на вопрос ответил русский

— Думаю, меньше часа.

— Что вы там видели?

— Много чего. Ты же знаешь, на аэрофотоснимках обычно мало определенного. Неправильный лес. Тропинки, протоптанные в лесу. Этого…

Морган не договорил — их всех кинуло вперед. Воронцов налетел грудью на острый край крыши мостика — хорошо, не зубами.

— Вот же…

— Внимание!

— Черт, не стрелять! Не стрелять.

Пришедший в себя водитель отработал назад

— Сукины дети

— Бревна?

— Они самые…

Так называлось заграждение, которое трудолюбивые вьетнамцы строили на реках. Несколько бревен от берега до берега, ниже уровня течения, так что их не видно. У местных речных доу осадка такая, что они проходят, а вот пибберы — нет. Местные говорят, что это для того, чтобы ловить рыбу в заводях

— Сукины дети… Марк! Ты цел?

— Да, сэр! — отозвался пулеметчик на носовом.

— Посмотри, нет ли течи!

— Есть, сэр!

Пибберы — давно оснащались усиленным корпусом как раз на такой вот случай. Но посмотреть не мешает.

Двое спецназовцев — подтащили волокущуюся на тросе лодку и сошли в нее — чтобы разобраться с препятствием. Морган — поднялся и встал за пулемет, Воронцов за другой.

— Влад! — спросил он, как ни в чем не бывало

— Да?

— Какого черта ты тут делаешь?

— Хороший вопрос — с иронией ответил Воронцов

— Нет, я серьезно — сказал североамериканец — положим, я выполняю свой долг. А по нашей природной тупости и упрямству, которая у нас от воды из Миссисипи — лезу во все дерьмо, какое только может попасться под ноги. Потому я здесь. А ты какого хрена тут делаешь? Ты нассал в пиво адмиралу или что?

— Может, и так…

— Нет, я серьезно. Ты можешь играть в хренова европейского рыцаря, молчаливого и говорящего по одному слову за раз — но ты тут, с нами, посреди долбанных джунглей. И если мы достаточно хороши, чтобы ты решил подохнуть с нами — почему бы тебе не удостоить нас ответом? Какого хрена ты тут забыл?

— Ты читал Грина?

— Кого? А… Наш человек в Гаване… да, читал.

— Не этого. Александра Грина…

— А что… был такой? Нет, не читал.

— Он писал про страну, где-то в южных морях. Ниже Китая и выше Австралии. Про порты, в которые заходят только парусники. Знаешь… это очень хорошая страна, если судить по его книгам. Города… из белого камня. Парусники. Рыбаки. Отважные капитаны…

— Господи… какая чушь. Он что — не видел этого дерма? Мог бы съездить…

— Однажды я с приятелями вышел в море… в Крыму. На парусной шлюпке. С нами была девчонка… отчаянная такая. Знаешь… если бы не Грин — наверное, я никогда не смог бы даже заговорить с ней. Но она тоже любила Алые паруса.

— Алые паруса? Что за хрень?