Дальтоник

— Ну, поздравляем тебя, Мила! Желаем здоровья и счастья!

— А это тебе на память от нас! — И Гавелка вручил Адамцевой аккуратненький сверточек.

Все выстроились вдоль стен учительской — в руке у каждого бокал с вином, — готовые выпить за здоровье и успехи Адамцевой в день ее пятидесятилетия.

— Ну!.. — припечатал один из коллег поцелуйчик на ее щеке. — От имени всех!

Подходили и поздравляли. Была среда, уроки уже закончились, решили задержаться на часок, чтобы отметить торжественный юбилей.

Адамцева благодарила и угощала тортом и бутербродами. Лекса с Камилом навалились на еду, словно голодали не меньше недели. Они отхватили еще по куску домашнего торта, и Камил с полной тарелкой уселся рядом с Геленкой.

— Нет, нет, я недавно обедала! Что будет с моей фигурой! — отказывалась Геленка.

— Ну возьми хоть торта!

— Не хочу, правда…

Левой рукой Камил обнял Геленку за шею, привлек к себе — на него пахнуло духами «Hélène Rubinstein», «ах какая блузочка с абстрактным рисунком!» — второй рукой взял бутерброд с салатом из омаров, силой заставил ее откусить кусочек и с неохотой отпустил руку. О господи, ну и женщина! Такая не оттает даже в Африке!

Все расселись вокруг стола. Адамцева, слегка раскрасневшись, сидела между директором и его замом.

Неожиданное внимание коллег вывело ее из обычного равновесия. Счастье еще, что она догадалась сегодня принарядиться. Темное платье хоть немного, но скрывает бесформенную фигуру. «Посмотри-ка, что тебе подарили товарищи!» Скинулись по двадцатке. Сейчас, после рождества, это накладно. Две недели назад собирали на венок для Златко. Дана снова влезла в конверт с ребячьими сокровищами. Восемнадцатого получка. Она тут же все вернет.

Адамцева медленно развязала узелки тонкого шпагата, которым был завязан сверток, и достала оттуда фен.

— Какая прелесть… — ахнула она, чтобы доставить окружающим удовольствие.

— Теперь, Мила, ты у нас будешь настоящая секс-бомба! — заорал Прскавец и придвинул поближе к себе бутылку красного вина. — Я просто не ручаюсь за себя!

Адамцева положила электроприборчик перед собой и, оглядев окружающих, заявила растроганно:

— Большое, большое вам всем спасибо!

Все умолкли, уставившись на взволнованную юбиляршу. «В общем-то, Адамцева неплохой человек, — рассуждали они. — Разве что немного наивная».

— Значит, выбор мы сделали правильный, — сказал Бенда и удовлетворенно улыбнулся. — Это Анечкина идея! — Он кивнул в сторону Бржизовой.

— Сейчас после рождества в магазинах хоть шаром покати, счастье, что у нее в «Электре» оказался блат. Однажды, — Бенда уже обращался скорее к остальным, чем к имениннице, — в нашей роте справляли именины диктора Враны, командир от имени всех решил сделать ему хороший подарок. Он собрал офицеров и предложил написать на листочках, что они хотели бы — как командиры — ему подарить. И представьте — офицеры все, как один, написали одно и то же!

— Дерьмо! — деловито объявил Прскавец.

— Ну, ну… — укоризненно оборвал его директор Ракосник, нахмурившись.

— Нет, не то, что ты думаешь, но… — Бенда собирался закончить свой рассказ о тех давних временах, когда он служил в армии.

— Добрый день! — В учительскую вошел школьный сторож Поливка. В руках он держал букет прекрасных алых гвоздик. За ним шла его жена. Они тоже пришли поздравить Адамцеву. Адамцева пожала им руки, предложила вина, бутербродов и торта. Поливка, жуя, разглагольствовал о том, что, когда бабам стукнет пятьдесят, то охотникам должны выдавать разрешение на их отстрел…

— Нет, можно уже с тридцати, Богоуш! — соглашаясь с его мнением, крикнул ему Прскавец. О том, как проходили именины в Вышних Ружбахах, все забыли.

Дагмар Влахова надела вечернее платье и стала вертеться перед зеркалом. Платье было смелое, но, к счастью, она без всякой натяжки и комплексов могла себе это позволить. Декольте, обнажая плечи и спину, заканчивалось бантом из той же ткани, который можно было завязать свободным узлом. Уши Дагмар украсила блестящими клипсами и заколола волосы блестящей пряжкой, надела на руку серебряный браслет из таких же серебряных бусинок, подарок Губерта к десятилетию их свадьбы.

— Какая ты у нас красивая, мамочка! — закричала Романка.

— Правда? — Дагмар наклонилась и осторожно, чтобы не размазать помаду, коснулась ее щечки.

— Ну, зови папу, пусть на меня взглянет! — Романка убежала, а Дагмар вернулась к своему отражению в зеркале. Макияж милосердно скрыл мелкие морщинки вокруг глаз. Сегодня можно не бояться нанести лишний слой косметики — при электрическом свете лицо будет выглядеть естественным и свежим. Дагмар успела сделать днем маникюр и даже подремала у себя в лаборатории. Настроение — отменное, она так радуется, так ждет этого вечера! Два года они с Губертом нигде не были. Нынешний бал, устраиваемый для родительского комитета, пропустить нельзя. Ей удалось умолить Губерта, и наконец после всяческих ухищрений, уловок, выкручиваний он все-таки пообещал: ладно, мол, они пойдут. Но только до двенадцати! — выговорил он себе лишний час.

Дагмар слышала, как Губерт возвращается от норок.