Дама с букетом гвоздик

При виде Струтерса Дейви воспрял духом. Он вдохнул полной грудью пьянящий воздух и направился к пастуху по хрустящему вереску. Струтерс заметил Дейви, еще когда тот поднимался на холм, но виду не подал, а продолжал опираться на посох – спокойный, бесстрастный, невозмутимый. У его ног лежал коричневый колли. Лишь когда Дейви подошел совсем близко, пастух изволил кивнуть.

– Славный вечер, Дэн.

– Определенно, Дейви.

Больше ни слова не было сказано, но откуда-то Дейви знал, что этот человек его понимает. И оттого у него было легко на душе. Они стояли рядом в полной тишине. И молча смотрели на алый закат.

Во время того же пылающего заката Джесс Лауден пришла в Гринлонинг. По чистой случайности – а как иначе! – она как раз проходила мимо фермы на обратном пути из Милбернского леса во время воскресной вечерней прогулки. Раз уж она проделала такой немалый путь, то, хорошенько поразмыслив, решила захватить домой немного свежих яиц. Помимо прочего, Джесс любила скушать на завтрак свежее яйцо; а ее хозяйка, вдова Мичи, умела варить свежие яйца самым лучшим образом.

Джесс толкнула ворота фермы. Она вошла во двор и помедлила в ожидании кого-нибудь, кто может ей помочь.

Роб увидел ее, выходя из коровника. Он только что закончил с дойкой – вечером по воскресеньям, когда доярка и Нил уходили в деревню, он всегда сам управлялся с коровами – и нес под мышкой деревянное ведро парного молока. Но при виде Джесс едва его не уронил. Он встал как вкопанный, на его лице было написано смятение.

Не более получаса назад он поклялся Дейви, что будет избегать ее. Он и себе поклялся, проклиная ливенфордские шалости, безоговорочно решив вести себя разумно, чтобы после не пришлось пожалеть. И вот она стоит на его пороге! У него пересохло во рту и кровь прилила к лицу.

Конечно, он не боится! Он ничего не боится; это просто смешно. Нет, если как следует подумать, даже хорошо, что она пришла, ведь теперь он может поговорить с ней прямо, прояснить дело и покончить с этим навсегда.

Он покрепче ухватил ведро, спустился с порога коровника и медленно направился к Джесс. Она кокетливо улыбнулась ему, довольно откровенно:

– Долго же ты заставляешь себя ждать!

Он попытался нахмуриться:

– Я был занят. У меня полно дел вечером по воскресеньям. Парни… они оба ушли в церковь.

– Так ты совсем один, – протянула она.

– Нет-нет, – поспешно ответил он. – Здесь Эйли, моя жена.

Он кивнул в сторону дома:

– Она там, в доме. – Он помолчал и неприветливо добавил: – Кстати, а ты что здесь делаешь в такое время?

Джесс едва заметно улыбнулась:

– Я пришла к тебе как клиентка, Роб Блэр, и нечего на меня рычать, как на какую-нибудь побирушку. Мне нужны яйца, и я готова за них заплатить.

Он робко улыбнулся с восхищением. Она явно была весьма смышленой и к тому же красивой – яркой, дерзкой красотой. Как горделиво она держала голову и встряхивала ею, словно ретивая кобылка; как хороши были изгибы ее статного тела; как сверкали искры в ее глазах и волосах! Его сердце невольно смягчилось.

– Так, значит, у тебя водятся деньжата? – весело заметил он, и по его телу разлилось тепло, словно от доброго вина.

– О, я купаюсь в роскоши! – ответила она тоном герцогини.

– А что, если мне не нужны деньги?

– Но что же тебе нужно? – невинно спросила она.

Он глядел на нее, как проштрафившийся школяр.

– С тобой не соскучишься, – пробормотал он. – Но ты неправильно меня поняла, Джесс. Я вовсе не собирался…

– Тише, тише! – быстро оборвала она. – Не сейчас!

Упрочив свое положение, она вновь стала веселой и игривой.

– Ты так и будешь болтать языком до полуночи, пока бедная девушка не упадет от усталости в ожидании стула и стакана молока?

Его лицо прояснилось.

– Конечно! – воскликнул он. – О чем я только думаю? Скорее заходи в дом и садись в мое личное кресло.

Он взял ее за локоток и с готовностью повел в дом.

– Хозяйка, к нам Джесс Лауден за яйцами! – воскликнул он с притворной простотой. – Налей ей стакан молока после долгой прогулки.

Эйли стояла у кухонного шкафа спиной к двери и расставляла посуду для чая. Казалось, она на мгновение замерла и лишь потом повернулась, чтобы ответить:

– Конечно! Сейчас принесу стакан из буфета.

Джесс, с любопытством разглядывая большую кухню, уселась в лучшее кресло и аккуратно расправила юбки.

– Надо же, – немного наигранно произнесла она, – как тут просторно!

– Недурно, недурно.

Роб с грохотом поставил ведро на подоконник и улыбнулся ей.

Вернулась Эйли со стаканом.

– Что может быть лучше для цвета лица, чем теплое молоко! – весело заметил Роб, наполняя стакан и протягивая его Джесс. – Я и сам на нем вырос.

– Так вот почему ты такой красавчик, – дерзко ответила она.

– Вот именно.

Он даже не подумал ее одернуть.

Повисло недолгое молчание. Джесс изящно сняла перчатку и принялась потягивать молоко. Затем Эйли произнесла:

– Не хочешь ли печенье к молоку… или лепешку?

Она буквально заставляла себя говорить. Но хотя ее голос дрожал, от ее маленькой фигурки веяло таким спокойствием и душевной чистотой, что нарядная и хладнокровная Джесс казалась фальшивой и жеманной.