Дама с букетом гвоздик

Бык стоял неподвижно, флегматично, словно вырезанный из черного дерева.

Роб сделал еще шаг вперед.

– Что ты здесь делаешь? Иди сюда! Сюда! Сюда!

Бык побежал к Робу – не грозно, а медленно и задумчиво. Роб отскочил в сторону и выругался, когда зверь налетел на бочку с водой. Роб был раздосадован, что бык оказался на свободе, он боялся, что глупое животное покалечится о бочку или стены двора.

Он ринулся вперед, обхватил шею быка обеими руками и повис на ней сбоку всем телом, пытаясь направить животное в сторону открытой двери стойла. Но бык протащил его несколько шагов и нетерпеливо стряхнул без малейшего труда. Когда Роб упал, бык боднул и обнюхал его сзади. Перекатившись и освободившись, Роб почувствовал, как рога взрыхлили мягкий гравий под ним. Он вновь вскочил на ноги, покрытый синяками, потрясенный. У него пропала охота обращаться с животным бережно. Его охватил гнев.

Оглядевшись, он схватил ржавый серп, нырнул вперед и огрел им плашмя быка по крестцу.

– Сюда, черт побери! В стойло!

Внезапно бык резко повернулся на передних ногах и пропорол рубашку Роба правым рогом.

Громко ругаясь, Роб отступил в центр двора. Порванная рубашка развевалась за его обнаженными плечами, словно плащ. Он покраснел от злости.

– Ах вот ты как, вот ты как! Бодаешься, тварь. Так я тебя проучу, я тебе покажу! Я шкуру с тебя спущу!

Шагая из стороны в сторону, ругаясь, размахивая руками, он попытался загнать быка в стойло.

Но бык даже не двинулся в ту сторону. Опустив голову, он бросился на Роба – неистово и беспощадно. Они разминулись едва на дюйм, когда Роб метнулся влево, а бык ударил справа. Роб почувствовал, как рог чиркнул его по боку, и не устоял на ногах.

Он вскочил. Он больше не ругался и плотно сжал губы. Лицо его из красного стало белым и холодным от злости. Все его недовольство жизнью сосредоточилось на животном. Он забыл, сколько бык стоит и для чего нужен. Напрочь забыл о выставке. Важным было одно: он должен показать быку, кто здесь хозяин.

Бык хочет его убить? Пусть попробует! Воля против воли; сила против силы! Он одержит верх, даже если погибнет при этом! Роб стиснул старый серп так, что вены на его здоровенной руке вздулись и побелели. Его челюсть окаменела. Широко распахнутые глаза пристально следили за животным.

Бык вновь направился к нему, опустив голову, выгнув спину. Роб не двигался почти до конца, зная, что бык ударит справа. Перед тем как отскочить, он врезал тупой стороной серпа по шее животного. Удар был сокрушительным, но ржавый серп переломился. Зазубренный обломок пропахал блестящую шкуру под мощными плечами быка. Кровь заструилась на раскаленный песок двора.

Бык сменил направление и немедленно ринулся на него еще раз. Роб ударил его сломанным серпом и бросился бежать.

Бык замер в двадцати футах. Он тяжело дышал и косился на человека маленьким свирепым глазом. Роб видел, как раздуваются его ноздри. Затем зверь тронулся с места, медленно и грозно. Он неспешно шел боком к Робу, загоняя его в угол двора. Роб попятился, понял свою ошибку и замер. Бык вновь метнулся к нему.

Роб прыгнул влево, но на этот раз бык ударил слева! Его рог угодил Робу между ног. Роб выронил серп. Бык десять шагов пронес Роба на роге. Он держался за второй рог обеими руками, лицо его было искажено от боли. Затем высвободился, скользнул по плечу быка, упал на колени. Кровь тонкими струйками била из порванной артерии бедра.

В этот миг Энни, доярка, выглянула в окно судомойни. Она увидела Роба и завопила от ужаса, так что слышно было на полмили окрест. Тод и Нил услышали ее крик. Через мгновение они ворвались во двор.

Они увидели, что Роб, покачиваясь, безоружный, стоит лицом к быку. Разгоряченный, уверенный в себе бык ударил снова. Роб не пошевелился. Он был вне себя от боли и ярости. Он стоял, свесив голову, глаза его остекленели, но зубы были сжаты с прежней мрачной решимостью. Когда бык налетел на него, он стиснул кулак и со всей силы врезал животному в мягкий кончик носа. От удара у него чуть не сломалось запястье. Но это не остановило быка. На этот раз рог угодил под мышку. Хруст ребер и хлюпанье порванного легкого слились в единый жуткий звук.

– Господи, – выдохнул Нил и повернулся к Тоду, – да он рехнулся, совсем рехнулся! Скорей!

Они с криками побежали к Робу. Нил размахивал руками, чтобы привлечь внимание быка, Тод потрясал своим тяжелым молотом. Роб, шатаясь, повернулся к ним с ужасной злобой. Он едва держался на ногах, едва ворочал языком.

– Не мешайте, – невнятно проговорил он. Кровь пузырилась у него на губах. – Не мешайте.

– Господи! – снова ахнул Нил и попытался оттащить Роба.

Но Роб оттолкнул его и выхватил молот у кузнеца. Когда бык бросился на него в очередной раз, он широко расставил ноги, хорошенько размахнулся и врезал молотом быку прямо в лоб. Треск был громким и чистым, как выстрел. Молот прошел через тонкую лобную кость черепа быка как сквозь масло.