– Алло? Золотко, это ты? – отозвался Залесский. – Откуда звонишь? Что? А как ты туда попала? Ничего не понимаю. Ты что такая взвинченная? А где Аня? У мамы? Но я не понимаю, ты чего так сорвалась-то? Ну и что, что баба Паша, мы же… Баня? Какая баня, ничего не понимаю! С подругой? Алена Дмитриева? Писательница? Какие детективы, золотко, ты же не читаешь никаких детективов?! Слушай, но мы же договаривались, что ты будешь там, в долоховской квартире, стеречь, когда придет или позвонит эта Ярушкина! Да при чем тут твоя подруга, при чем тут Дмитриева? Нет, мы никого не нашли в поезде, она не поехала. Да оставь ты свою подругу в покое, я вообще не понимаю! Ну, что ты от меня хочешь? Приехать за тобой? Володьке привет? Ладно, передам. Какой салат? Какая рыба маринованная? Да ну тебя! Все, пока!
С силой нажал на сброс, посмотрел на Долохова лютыми глазами:
– Рыба маринованная в холодильнике, главное! А сама умотала на дачу, сторожиха ей позвонила, говорит, баню ради нее натопила.
– Баня – это хорошо, – рассеянно произнес Долохов. – Куда, говоришь, она мотанула, в Лопушки? А что за подруга?
– Да бес ее знает, нашла себе какую-то детективщицу.
– Ну? Валентина же не читает этой мути.
– Вот и я то же самое сказал. А она как с цепи сорвалась с этой Аленой Дмитриевой!
– Алена Дмитриева? Не слышал про такую.
– Да ну, какие-нибудь дамские бредни, не хватало еще этой дурью башку забивать!
– Алена Дмитриева… – задумчиво повторил Долохов, нажимая на пульт. – А впрочем, мне это имя что-то говорит, только не пойму что. Слушай, Валька, а твоя сердитая жена ничего про Ярушкину не сказала? Та не звонила, не появлялась?
– Спросил, а она все про эту свою Алену Дмитриеву талдычит, которая едет с ней в Лопушки. Финиш!
Открыли машину, сели.
Долохов включил мотор, начал поправлять сбившуюся настройку радиоприемника. В Нижнем любимое «Радио 7 на семи холмах» работает на другой волне, чем в Москве.
– Рыба маринованная, говоришь? – Он включил фары. Мелькнула обрюзгшая фигура. Тот самый мужик в куртке. – Рыба мне тоже осточертела. А давай дома лучше отбивных нажарим?
– Где ты отбивные сейчас возьмешь? – вздохнул с тоской Валентин.
– В «Европу» завернем. Все равно нам через площадь Горького ехать.
– Давай! – обрадовался Валентин. – Слушай, а почему ты домой не торопишься? Ты же должен встретиться с Ярушкиной! Вдруг она там ждет? Хотя… она же не приехала…
– Не факт, – задумчиво проговорил Долохов и больше не проронил ни слова, пока они не переехали Оку и не взобрались по крутизне наверх, на площадь.
Остановились напротив дверей «Европы», вошли в магазин. Выбрали шесть роскошных отбивных, Долохов уплатил за них, а Валентин взял в овощном отделе букет разнообразной зелени и килограмм свежих огурцов.
– Может, и вовсе оскоромимся? – спросил, все еще явно злясь на жену. – Я возьму «Каберне», что ли?
– Давай, – Долохов рассеянно кивнул. – Хотя нет, лучше послаще какого-нибудь, а то у меня от сухого печенка болит. «Хванчкару», может, только марочную?
Пока Валентин выбирал вино, Долохов подошел к хлебному отделу, взял лаваш. Рядом помещалась книжная стойка. Магазин работал чуть не до полуночи, и все сопутствующие отделы – парфюмерный, книжный, игрушек, сувениров, аптечный, цветочный – были еще открыты.
Перебрал книги, стоящие под табличкой «Детективы». Выбрал одну – в сине-красной обложке с завлекательной картинкой: женщина в зеленом платье лежит связанная на диване, а вокруг огромными, сказочными хлопьями падает белый, невероятно прекрасный снег. Хмыкнул, прочитав название: «Любимый грех» – и имя автора: Алена Дмитриева. Вздохнул, словно решаясь на что-то. И перевернул книгу…
На четвертой сторонке обложки помещался портрет автора и аннотация на книгу. Долохов посмотрел на фотографию. В принципе, он увидел то, чего и ожидал, однако все же не мог не покачать задумчиво головой. Перелистал книгу, некоторые сцены торопливо пробежал глазами. Кое-где усмехнулся, кое-где нахмурился. Пару раз хмыкнул с явным осуждением.
Подошел Валентин:
– Чем зачитался?
Долохов показал ему фотографию, потом обложку.
Валентин поймал бутылку «Хванчкары» уже у самого пола.
– Матка Боска Ченстоховска, – сказал ошарашенно, – где ж Валентина ее подцепила?!
– Неведомо. Главное, что она ее раскрыла! – возбужденно сказал Долохов.
– Ну что, я так понимаю, отбивные мы сегодня жарить не будем? – со вздохом спросил Валентин.
– Почему? – пожал плечами Долохов. – В Лопушках пожарим, какие проблемы?
– Ты что? В Тулу со своим самоваром? Там что-то о свежей жарехе говорилось. И «Хванчкара» у бабы Паши котироваться не будет. У нее самогонка классная, а из городских напитков предпочитается «Рябина на коньяке». И, главное, мятные пряники не забыть привезти. «Невские» называются.