Дань псам. Том 2

Он и не собирался врезаться в густую толпу, так что паника, поднявшаяся из-за появления скромного демона, показалась ему чрезмерной. После нескольких неприятных моментов Чиллбайс, помятый и исцарапанный, снова сумел взлететь повыше и направился к усадьбе хозяина.

Чтобы доставить послание.

Он здесь! Он здесь! Дассем Ультор здесь!

Теперь мне можно уйти?

И Карса, и Самар Дэв видели, в какую неприятность попал демон, но никто из них ничего не сказал, даже когда демон, поднявшись в воздух, скрылся за стеной. Они спешили, и внушительный Карса прокладывал в толпе дорогу прямо к воротам.

Однако вскоре они все-таки застряли – на широкой улице, на которую со всех сторон выплескивались жители.

Путник был виден шагах в шестидесяти впереди, у перекрестка, почти свободного от людей. Те, кто оказывался поблизости, в панике разбегались.

Путник остановился – одинокая фигура, омытая светом расколотой луны.

Слева от воина появился Гончий пес. В пасти он держал изувеченный обезглавленный труп, еще истекающий кровью. Сияющие глаза зверь устремил на Путника, который не двинулся с места, хотя ясно было, что он следит за псом.

Карса обнажил меч и прибавил шагу. Самар Дэв с колотящимся сердцем спешила следом.

И вдруг тоблакай остановился – шагах в тридцати от перекрестка; через мгновение она поняла почему.

К Путнику шагал Котильон. Еще один Гончий пес – черный – появился с другого бока, охраняя бога.

Неподалеку внезапно рухнуло здание, и среди грохота послышался рев двух сцепившихся в смертельной схватке зверей; ни один не хотел уступать. Эхо разносило ломкий контрапункт криков.

Путник ждал. Котильон остановился прямо перед ним и заговорил.

Самар Дэв хотела подойти ближе, хотя бы настолько, чтобы расслышать бога и ответные слова Путника. Однако Карса придержал ее и покачал головой, пробормотав:

– Это не для наших ушей, ведьма.

Путник, похоже, отказывался, сделал шаг назад и посмотрел в сторону.

Котильон настаивал.

– Он не хочет, – сказал Карса. – Что бы тот ни предлагал, Путник не хочет.

Да, она и сама это видела.

– Пожалуйста, я должна…

– Нет.

– Карса…

– Ты не должна, а просто хочешь.

– И прекрасно! Я любопытная сучка, так отпусти меня…

– Нет. Это только их дело, пусть так и будет. Самар Дэв, вот ответь мне. Если бы ты могла услышать их слова, если бы поняла, что они означают, смогла бы промолчать?

Она ощетинилась и сердито прошипела:

– У меня не слишком-то получается, да? Ладно, Карса, – но если я и скажу что-то? Что тут плохого?

– Оставь его, – сказал Карса. – Оставь, пусть сам выбирает.

Что бы ни говорил Котильон, его слова словно физические удары вонзались в Путника, а тот по-прежнему смотрел в сторону, не в силах глядеть в глаза богу.

Гончий пес продолжал жевать изъеденный труп, жадно, как изголодавшийся хищник. Второй зверь наполовину отвернулся, словно прислушиваясь к далекой схватке.

Котильон продолжал настаивать.

Для бога, для Путника, для Самар Дэв и Карсы весь остальной мир словно перестал существовать. Миг обретал зловещие очертания – словно из каменной глыбы постепенно высекалось лицо. Миг вращался вокруг какого-то решения, которое должен был принять Путник, – здесь и сейчас; было очевидно, что Котильон, преградивший путь воину, не отступит.

– Карса… если что-то пойдет не так…

– Я прикрою его спину, – прорычал тоблакай.

– А что, если…

Нечеловеческий крик Путника оборвал ее слова, проник, словно острый нож, в мысли. Такой несчастный, отчаянный звук не мог издать Путник, не мог; однако он вытянул руку, словно отодвигая Котильона с пути.

Они стояли слишком далеко друг от друга для этого. И все же замолчавший Котильон просто отошел в сторону.

И воин прошел мимо него; однако теперь он словно с трудом тащил ноги, словно преодолевая ужасный невидимый прилив. Свирепая одержимость словно утихла – он шел как потерянный.

Котильон смотрел вслед, а потом поднял руку к глазам, словно хотел не запоминать увиденное, а стереть его простым жестом.

Самар Дэв ничего не поняла, но в сердце хлынула печаль. Печаль о ком? Разумного ответа не было. Хотелось плакать. О Путнике. О Котильоне. О Карсе. О проклятом городе и проклятой ночи.

Гончие потрусили прочь.

Самар Дэв моргнула. Котильон тоже исчез.

Карса встряхнулся и повел ее дальше.

Давление нарастало, упираясь в ее защитную стену. Самар Дэв ощущала трещины в стене, струйки пыли. Идя по следу Путника, она поняла, что воин шагает прямо к узлу этой силы.

На языке она ощутила горький привкус страха.

«Нет, Путник, нет. Передумай. Прошу тебя, передумай».

Но он ведь не передумает? Нет. Не может. «Обреченность обреченных… да, неуклюже звучит, но все же… как еще сказать? Сила неизбежности, вольная и невольная, ненужная и неумолимая. Обреченность обреченных».

Они шли по городу, охваченному кошмаром, в призрачном свете умирающей луны. Путник словно тянул цепи, и к этим цепям были прикованы Карса Орлонг и Самар Дэв. Да и сам Путник был как будто в железном ошейнике, и неумолимая сила тащила его вперед.

Никогда Самар Дэв не ощущала себя такой беспомощной.