Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II

Li altri due «l riguardavano, e ciascuno
gridava: «Om`e, Agnel, come ti muti!
Vedi che gi`a non se» n'e due n'e uno». [69]

Gi`a eran li due capi un divenuti,

quando n'apparver due figure miste
in una faccia, ov'eran due perduti. [72]

Fersi le braccia due di quattro liste;

le cosce con le gambe e «l ventre e «l casso
divenner membra che non fuor mai viste. [75]

Ogne primaio aspetto ivi era casso:

due e nessun l'imagine perversa
parea; e tal sen gio con lento passo. [78]

Come «l ramarro sotto la gran fersa

dei d`i canicular, cangiando sepe,
folgore par se la via attraversa, [81]

s`i pareva, venendo verso l'epe

de li altri due, un serpentello acceso,
livido e nero come gran di pepe; [84]

e quella parte onde prima `e preso

nostro alimento, a l'un di lor trafisse;
poi cadde giuso innanzi lui disteso. [87]

Lo trafitto «l mir`o, ma nulla disse;

anzi, co» pi`e fermati, sbadigliava
pur come sonno o febbre l'assalisse. [90]

Elli «l serpente, e quei lui riguardava;

l'un per la piaga, e l'altro per la bocca
fummavan forte, e «l fummo si scontrava. [93]

«Увы, Аньель, да что с тобой такое? —

Кричали, глядя, остальные два. —
Смотри, уже ты ни один, ни двое». [69]

Меж тем единой стала голова,

И смесь двух лиц явилась перед нами,
Где прежние мерещились едва. [72]

Четыре отрасли – двумя руками,

А бедра, ноги, и живот, и грудь
Невиданными сделались частями. [75]

Все бывшее в одну смесилось муть;

И жуткий образ медленной походкой,
Ничто и двое, продолжал свой путь. [78]

Как ящерица под широкой плеткой

Палящих дней, меняя тын, мелькнет
Через дорогу молнией короткой, [81]

Так, двум другим кидаясь на живот,

Мелькнул змееныш лютый, желто-черный,
Как шарик перца; и туда, где плод [84]

Еще в утробе влагой жизнетворной

Питается, ужалил одного;
Потом скользнул к его ногам, проворный. [87]

Пронзенный не промолвил ничего

И лишь зевнул, как бы от сна совея
Иль словно лихорадило его. [90]

Змей смотрит на него, а он – на змея;

Тот – язвой, этот – ртом пускают дым,
И дым смыкает гада и злодея. [93]

Собравшиеся внизу вспоминают одного из главных янсенистов – Аньеля.

Из академической статьи: