Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II

Ond'ei rispuose: «Quando tu andavi
al fuoco, non l'avei tu cos`i presto;
ma s`i e pi`u l'avei quando coniavi». [111]

E l'idropico: «Tu di» ver di questo:

ma tu non fosti s`i ver testimonio
l`a «ve del ver fosti a Troia richesto». [114]

«S'io dissi falso, e tu falsasti il conio»,

disse Sinon; «e son qui per un fallo,
e tu per pi`u ch'alcun altro demonio!» [117]

«Ricorditi, spergiuro, del cavallo»,

rispuose quel ch'avea infiata l'epa;
«e sieti reo che tutto il mondo sallo!» [120]

«E te sia rea la sete onde ti crepa»,

disse «l Greco, «la lingua, e l'acqua marcia
che «l ventre innanzi a li occhi s`i t'assiepa!» [123]

Allora il monetier: «Cos`i si squarcia

la bocca tua per tuo mal come suole;
ch'e s'i» ho sete e omor mi rinfarcia, [126]

tu hai l'arsura e «l capo che ti duole,

e per leccar lo specchio di Narcisso,
non vorresti a «nvitar molte parole». [129]

«Шагая в пламя, – молвил тот задорно, —

Ты был не так-то на руку ретив,
А деньги бить она была проворна». [111]

И толстопузый: «В этом ты правдив,

Куда правдивей, чем когда троянам
Давал ответ, душою покривив». [114]

И грек: «Я словом лгал, а ты – чеканом!

Всего один проступок у меня,
А ты всех бесов превзошел обманом!» [117]

«Клятвопреступник, вспомни про коня, —

Ответил вздутый, – и казнись позором,
Всем памятным до нынешнего дня!» [120]

«А ты казнись, – сказал Синон, – напором

Гнилой водицы, жаждой иссушен
И животом заставясь, как забором!» [123]

Тогда монетчик: «Искони времен

Твою гортань от скверны раздирало;
Я жажду, да, и соком наводнен, [126]

А ты горишь, мозг болью изглодало,

И ты бы кинулся на первый зов
Лизнуть разок Нарциссово зерцало». [129]

Синон указывает Адамо, что когда он входил в кузницу – Монетный двор, он был не так-то на руку ретив – потому что руки у него были связаны, а вот фальшивые монеты с развязанными руками бил свободно.

На это Адамо отвечает, что сейчас Синон правдивее, чем когда лгал Троянцам про деревянного коня. Синон говорит, что он лгал словом и всего один раз, а Адамо чеканом лгал миллионы раз и его поступок гораздо гнуснее. Синон жалуется, что с ним поступили несправедливо, поместив в один круг с поддельщиком денег, ведь он лгал всего лишь словом. Адамо напоминает ему, что его вина в падении Трои такова по оценке истории, что больше, чем вина самого Адамо.