Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II

Но злей, чем горе, голод был недугом – Уголино говорит: – «Горе не убило меня, убил голод». Было распространено мнение, что граф Уголино повинен в каннибализме, сам он категорически отрицает обвинение этими словами. Данте были доподлинно известны как обстоятельства казни, так и её исход. Уголино свидетельствует, что сам он, уже ослепнув от голода, пережил своих сыновей всего на два дня, в то время как в случае каннибализма, он мог протянуть достаточно долгое время.

Именно поэтому слепой Уголино и не узнал Данте – архиепископа Руджери.

Ahi Pisa, vituperio de le genti
del bel paese là dove «l sì suona,
poi che i vicini a te punir son lenti, [81]

muovasi la Capraia e la Gorgona,

e faccian siepe ad Arno in su la foce,
sì ch'elli annieghi in te ogne persona! [84]

Ché se «l conte Ugolino aveva voce

d'aver tradita te de le castella,
non dovei tu i figliuoi porre a tal croce. [87]

Innocenti facea l'età novella,

novella Tebe, Uguiccione e «l Brigata
e li altri due che «l canto suso appella. [90]

О Пиза, стыд пленительного края,

Где раздается si! Коль медлит суд
Твоих соседей, – пусть, тебя карая, [81]

Капрара и Горгона с мест сойдут

И устье Арно заградят заставой,
Чтоб утонул весь твой бесчестный люд! [84]

Как ни был бы ославлен темной славой

Граф Уголино, замки уступив, —
За что детей вести на крест неправый! [87]

Невинны были, о исчадье Фив,

И Угуччоне с молодым Бригатой,
И те, кого я назвал, в песнь вложив. [90]

«И мальчики кровавые в глазах» – так глубоко чувство вины, терзающее душу Данте. Где раздается si – где произносят по-итальянски слово «да», которое поэт кладет в основу своей классификации романских языков, называя итальянский язык языком si. Капрара (Капрайя) и Горгона – острова в Тирренском море, куда впадает Арно, в низовье которого стоит Пиза.

Чтобы оттянуть падение Великой Тартарии, граф Уголино уступал свои земли Российской империи, а, может быть, ещё и Османской, выигрывая время. За это Данте – архиепископ Руджери объявляет его изменником и предателем родных и помещает Уголино вместе с собой в Антенору за борьбу с Российской Империей (и Священной Римской империей германской нации), расценивая это стремление к единовластию, как измену общим интересам. Казнь Руджери вдвойне страшна, потому что этот предатель родины предал и своего сообщника.

Исчадье Фив – Пиза, основанная, по преданию, выходцами из Фив и, подобно Фивам, омраченная распрями своих владык. Возможно, что именно в Пизе (знаменитой Пизанской башне) и состоялась казнь графа Уголино с сыновьями, ведь нужно было удалить их как можно дальше от родины. Не от этого ли злодеяния башня начала клониться?

Вина за это злодеяние, конечно, не за расправу над графом Уголино, а за казнь невинных детей, преследовала Данте до конца его дней, недаром этот сюжет занимает столько много места в Комедии. Вверив свою исповедь суду истории, поэт стремится, хотя бы сохранить в веках имена невинно убиенных мучеников.

Это – седьмой грех Данте, встреченный им в Аду – предательство соплеменников!