Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех

Вспомним еще раз Бонконте, который в час смерти призывает имя Марии, и этим спасен. Его предсмертный миг — впечатляющий образ милосердия. Но это напоминание о мгновении, которое всем нам предстоит пережить. Надеюсь, нам посчастливится пережить его осознанно. Знаете, наши предки молились о том, чтобы избежать внезапной кончины (есть даже святые — святая Бригитта, святая Барбара, которые считаются покровителями, охраняющими от внезапной смерти). Мы обычно молимся, чтобы получилось наоборот: не заставляй меня мучаться, лучше порази одним ударом, чтобы я даже не заметил, как… А наши отцы молились о том, чтобы умереть в благодати Божией. Так или иначе, этот миг настанет.

И я всегда задумываюсь об этом мгновении: каким оно будет? И всякий раз мне приходит на ум благоразумный разбойник, которого я считаю своим покровителем, поскольку он стал святым по милости Божией; Иисус в один миг испепеляет все его прошлое,

На простую просьбу: «Помяни меня, когда придешь в Царствие Твое» (ведь он в одно мгновение понял, что рожден для Него) — отвечает: «Сегодня же будешь со Мной в раю».

Меня радует мысль, что, когда Иисус открывает рай, первым в нем оказывается разбойник. Вы даже вообразить не можете, как радует. Я представляю себе Небесного Отца, Который говорит: «Ну и кого это Ты с Собой привел? Я же Тебя посылал насобирать Мне святых старцев, а Ты возвращаешься с этим животным?» — «Что ж, — думаю, ответил Ему Иисус, — Ты мне Сам сказал спасти всех, и Я выполнил Твое поручение, и неплохо выполнил. Ты Сам сказал, ведь Ты — Само Милосердие», — и открыл врата рая вместе с благоразумным разбойником. Какое утешение для всех!

Я решил показать вам одно изображение, где словно запечатлен миг, который древние называли агонией, от agone — битва. Последняя битва. Вся наша жизнь — битва, война. Данте в песни второй «Ада» говорит: «[я] Приготовлялся выдержать войну / И с тягостным путем, и с состраданьем», словом «война» он определяет и собственный жизненный путь, и все развитие «Божественной комедии». Наши предки называли агонией, последней битвой тот момент, когда все решается. Вся жизнь — битва, но у нее есть последнее, решающее мгновение. Мне захотелось показать вам снимок из собора Святого Семейства в Барселоне, где отражена проблема прощения и история благоразумного разбойника, того самого Бонконте, который умирает с именем Марии на устах и этим спасает свою шкуру. Эту фотографию я сделал в капелле святого Розария портала Рождества в храме Святого Семейства Гауди. Я неоднократно видел этот барельеф, но только в определенный момент заметил на нем надпись: это последние слова молитвы Ave Maria — «In hora mortis nostrae. Amen» (лат. «В час смерти нашей. Аминь»).

Итак, скульптура изображает умирающего старика (мы знаем, что Гауди каждую неделю ходил в больницу к умирающим), а у его ног — самого Гауди; он словно выступает из ниши и стремится выйти наружу, тянется, чтобы увидеть Богородицу, которая иначе была бы недоступна его взору. Старик умирает, и Богородица держит его за руку; одной рукой Она держит Младенца Иисуса, а другой — руку умирающего. Но Богородица смотрит на Младенца Иисуса, а Иисус смотрит на умирающего. С какой мудрой целью Церковь советует читать молитву Розария? С какой целью и Гауди советует читать Розарий, если посвящает этой молитве целую капеллу? Зачем? Затем, что если в час смерти Богородица будет рядом (как Она была рядом с Бонконте, который просто произнес «Мария» и умер), то дело сделано. Сделано, потому что Богородица, Которая «не только тем, кто просит, подает, <…> / Но просьбы исполняет наперед»[166], может смотреть лишь на Младенца Иисуса. Она видит в каждом из нас сердце, которое Бог дал нам. Она видит Младенца, Который живет в каждом из нас, Младенца в глубинном смысле, в евангельском смысле слова. Она не видит грехов, которые накопились после, Она видит только Младенца Иисуса. Она видит Младенца Иисуса, Который живет в каждом из нас.

На заупокойной службе, совершаемой на кладбище, когда непосредственно перед погребением тело умершего получает последнее благословение, священник произносит такую молитву: «Помни, Господи, что его сердце всегда желало познать Тебя». Иными словами: «Боже, посмотри на него так же, как посмотрел, когда сотворил его». Мне кажется, в этой скульптуре выражена та же идея, которую мы хотим почерпнуть из «Чистилища», — идея бытия как милосердия, как безусловного дара.