Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех

Вы бодрствуете в вековечном свете;
Ни ночь, ни сон не затмевают вам
Неутомимой поступи столетий;
И мой ответ скорей тому, кто там
Сейчас стоит и слезы льет безгласно,
И скорбь да соразмерится делам.

Беатриче говорит ангелам: «Вы живете там, где вечный день; ни ночь, ни сон не могут затмить вам то, что происходит в мире („неутомимую поступь столетий“), вам известно все; мне же нужно, чтобы меня понял тот, кто „слезы льет безгласно“, Данте, который плачет „там“ — с другой стороны реки.

Почему же я это делаю? Будет хорошо и справедливо, чтобы совершенное им зло и испытанная им скорбь „соразмерились“, пришли в равновесие. Разве может считаться человеком, — вопрошает Беатриче, — тот, кто не испытывает скорби, соразмерной тяжести совершенного им зла?»

Подлинный шаг свободы — признать свое зло; насколько он признает свое зло, проявляется в том, какую скорбь пробуждает в нем разрыв с самим собой, отрыв от Истины, от блага, ради которого он сотворен.

Не только силой горних кругов, властно
Велящих семени дать должный плод,
Чему расположенье звезд причастно,
Но милостью Божественных щедрот,
Чья дождевая туча так подъята,
Что до нее наш взор не досягнет,
Он в новой жизни был таков когда-то,
Что мог свои дары, с теченьем дней,
Осуществить невиданно богато.
Но тем дичей земля и тем вредней,
Когда в ней плевел сеять понемногу,
Чем больше силы почвенной у ней.

Начинают сыпаться удары. Беатриче говорит: «Этому человеку было оказано предпочтение. Ему посчастливилось не только родиться под благоприятным „расположением звезд“, то есть испытать на себе небесное влияние, наделяющее каждое творение особыми качествами в зависимости от комбинации созвездий (Данте родился в созвездии Близнецов, которое почиталось счастливым, благоприятным), но и получить изобилие Божественной благодати („милостью Божественных щедрот, / Чья дождевая туча так подъята, / Что до нее наш взор не досягнет“), излившейся на него дождем. Звезды были к нему благосклонны, Божественная благодать осияла его, и можно было бы ожидать, что он „осуществит невиданно богато“ свои дары, с избытком проявит обилие благодати, которое получил».

«Но чем плодороднее почва, тем она сильнее, — продолжает Беатриче, — тем скорее она взращивает дурное семя; семя, не получающее надлежащего ухода, становится диким». Это значит, что чем больше у человека возможностей, силы, дарований и чем хуже он употребляет их, тем больше зла от него исходит. Так произошло с Данте: получив множество даров, дарований от Бога и звезд, он дурно ими воспользовался.

Была пора, он находил подмогу
В моем лице; я взором молодым
Вела его на верную дорогу.
Но чуть я, между первым и вторым
Из возрастов, от жизни отлетела, —
Меня покинув, он ушел к другим.

Какое-то время Беатриче поддерживала его своим присутствием, «я взором молодым / Вела его на верную дорогу», составляла ему компанию, вела за собой, по верному пути, чтобы он не потерялся. Достигнув порога второго возраста (то есть 25 лет), она «от жизни отлетела», умерла[208]. В заупокойной службе говорится: «vita mutatur, non tollitur», жизнь меняется, а не отнимается. Тогда «меня покинув, он ушел к другим». Он оторвался от ее любви и предался другим любовям.

Беатриче упрекает Данте именно в предательстве: неспособный остаться верным единственно истинной любви, которая призывала его к себе, он отдался другой.