Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех

[здесь он уже входит в другую реку; первая была нужна, чтобы забыть зло, другая — чтобы помнить о добре]

Воссоздан так, как жизненная сила
Живит растенья зеленью живой,
Чист и достоин посетить светила.

«Чистилище» завершается вновь обретенным самосознанием, осознанием себя самого как чистого желания: жизнь делается дорогой, которая ежедневно обновляет нас, «как жизненная сила / Живит растенья зеленью живой» (растения, обновленные ветвями, свежими листьями, плодами). Каждый день в нашу жизнь входит что-то новое, и душа человека непрерывно движется к цели своего желания — добраться до звезд, увидеть и встретить Бога.

Часть III. Рай. Paradiso

Слово к читателю

И вот мы подошли к концу. К концу дантовских странствий и того их прочтения, которое предлагает нам Франко Нембрини. Простого, ясного, непосредственного, способного вернуть Данте простым людям. Словно мы опять у истоков, во Флоренции XIV века, и последующие пять веков современной культуры еще не отдаляют нас от того представления о жизни, из которого возникла «Комедия», они еще не превратили ее в достояние специалистов. Потому что толкование Нембрини отметает все предрассудки критики, все изощренные умствования и неожиданно возвращает читателя к самой сути вопроса: а чего желаешь ты сам?

Такой подход особенно важен при прочтении «Рая», кантики, которую критическая традиция, господствующая в итальянских школах, считает самой «бедной и монотонной», полагая, что в ней «личность все более обезличивается и генерализируется», а поэзия Данте, «навеянная восторгами и экстазами созерцательной жизни»[210], отказывается от разума и страстей, полностью отдавшись пламенной вере и скучному морализаторству.

Ничего подобного, отвечает Франко и доказывает это с текстами в руках: Данте ни на миг не отказывается ни от разума, ни от страстей, не теряет ни крупицы человечности. Он неустанно повторяет, что оказался в раю, чтобы понимать, постоянно апеллируя к опыту каждого отдельного человека, к уму, к философии. И чем ближе он подходит к созерцанию Бога, тем острее становится такое человеческое, плотское, экзистенциальное желание — желание быть счастливым. Так, значит, «„Рай“ — книга о настоящей жизни, о том, что она возможна. Эта книга о том, что в перипетиях, в причудливых складках повседневности, в которой мы постоянно забываем о Боге, предаем Его — словом, в соприкосновении с этим злом, с этим грехом нас неизменно настигает красота, надежда, Его присутствие»[211].

Человеческий путь к правде жизни осуществляется посредством благодати созерцания Бога, «высшего наслаждения». Но и на этом не останавливается движение, приведшее Данте и его читателей из глубин ада к вершинам рая: так, Нембрини прощается с нами, предлагая начать все заново, перечитать «Комедию» с начала, уже зная, чем она завершится — чтобы этот путь озарился новым светом.

Итак, мы подошли к концу, но «дойти до конца означает начать с начала»[212], писал Элиот, не случайно обожавший Данте.

В эпилоге мы приводим запись встречи с астрофизиком Марко Берсанелли, не связанную с данным циклом и уже опубликованную в книге «В поисках утраченного „я“»[213]. Она представляет большой интерес, а потому было бы жалко обойти ее стороной.

Роберто Персико

Песнь I. «Лучи Того, Кто движет мирозданье»

Вот начинается последний отрезок нашего трехлетнего пути — «Рай», песнь исполнения, песнь полноты всего. Общие замечания к чтению полного текста «Божественной комедии» вы можете найти в частях «Ад» и «Чистилище». Невозможно, однако, не напомнить об одном из них, касающемся вопроса о звездах. Не зря так называется и моя лекция — «Данте и звезды», — с которой я столько ездил по миру; так же называлась и встреча в России, о которой я еще расскажу. Как отмечалось уже много раз, Данте рассказывает о мире не потустороннем, а посюстороннем, не о мире том, а о мире этом. Читая «Комедию», мы неизбежно размышляем о том, что происходит в жизни, и стихи Данте помогают нам лучше понять жизнь. А жизнь позволяет глубже проникнуть в стихи Данте.