Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех

Здесь Данте отсылает к 9-му псалму, в котором Давид, восхваляя Господа, говорит, что тот, кто Тебя знает, полон надежды[263]: тот, кто Тебя встретил, полон надежды, тот, кто имел опыт встречи с Тобой, не может не надеяться, то есть не исполниться этой абсолютной уверенности. «А потом ты, — говорит он, обращаясь к святому Иакову, — в своем послании, в своем письме окончательно излил в мое сердце эту надежду (в оригинале опять дважды повторяется тот же глагол stillare, словно еще раз подчеркивая идею верности и терпения: gutta cavat lapidem, говорили римляне, — капля камень точит: молитва капля за каплей точит камень нашего сердца), так что я, ей переполнен, „других кроплю ее дождем“, то есть изливаю, отдаю другим полученную от вас непомерную благодать. Одним словом, моя уверенность так непреложна, что я сообщаю ее, делюсь ей, несу ее в мир».

Пока я говорил, в груди нетленной
Того пожара колебался свет,
Как вспышки молний, частый и мгновенный.
«Любовь, которой я досель согрет, —
Дохнул он, — к добродетели, до края
Борьбы за пальму шедшей мне вослед,
Велит мне вновь дохнуть тебе, взирая,
Как ты ей рад, дабы ты мне сказал,
Чего ты ожидаешь, уповая».

[Пока я произносил эти слова, из сердца «того пожара», того света, что являлся передо мною (то есть святого Иакова), постоянно вырывались вспышки, словно удары молний, и наконец раздался голос. Теперь говорит Иаков: «Любовь, которой я еще горю благодаря добродетели (надежды), сопровождавшей меня вплоть до мученической смерти (пальма — символ мученичества) и „до края“ (в оригинале „до выхода с поля“, жизнь снова предстает как битва, а смерть — как выход с поля битвы), велит мне вновь рассказать о ней тебе („вновь дохнуть тебе“), тоже ее любящему, и я был бы тебе благодарен, если бы ты ответил, что обещает надежда».]

Так каков же предмет надежды? Когда мы надеемся, то на что надеемся?

«Я это понял, — так я отвечал, —
Из Нового и Ветхого Завета,
Цель душ познав, тех, что Господь избрал.
В две ризы будет каждая одета
В земле своей, — Исайя возвестил.
А их земля — жизнь сладостная эта.
Еще ясней, по мере наших сил,
Твой брат, сказав про белые уборы,
Нам откровенье это изложил».

[ «Читая Писание, — говорит Данте, — я понял, какова „цель“, что ожидает души, которые „Господь избрал“, святые души. Исайя говорит, что „в земле своей“ каждая душа будет одета „в две ризы“ (то есть проявит свою двойную природу, душевную и телесную, и тут мы возвращаемся к песни четырнадцатой). „А их земля — жизнь сладостная эта“: земля, о которой я говорю, — это блаженная жизнь, какой мы видим ее в раю. Твой брат еще лучше „нам откровенье это изложил“, прояснил нам эту истину, „сказав про белые уборы“ в книге Откровения». (Ее написал евангелист Иоанн — брат Иакова.)]

Когда я кончил, — огласив просторы,
«Sperent in te»[264]

раздалось в вышине;На что, кружа, откликнулись все хоры.

[Как только я умолк, в вышине раздалось пение 9-го псалма (упомянутого ранее), и ему после вступления стал вторить хор святых и блаженных, словно говоря: «Молодец, ты назвал правильный псалом, сейчас мы тебе его исполним». Привычная похвала себе за удачно пройденное испытание…]

Песнь XXVI. «Сколькими… твоя любовь язвит тебя зубами»

Два кратких комментария, прежде чем мы перейдем к чтению. Во-первых, необходимо отметить, какое внимание вновь уделяется свету и зрению: мы приближаемся к окончательному откровению и созерцанию Истины, природы всего сущего, и поэтому в последних песнях Данте с небывалой силой поднимает тему слепоты, изображая таинственное ослепление, произошедшее с ним, — и сейчас мы это увидим, — в то время, как святой Иоанн задавал ему вопросы о любви. Это временное ослепление стало предметом множества толкований; я понимаю его как мысль Данте о том, что никакой результат не окончателен, все может повернуться вспять.