Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех

Так, если в начале странствия Данте осознал свою слепоту и необходимость прозреть («очутился в сумрачном лесу»), а также свою потребность в долгом пути очищения, освобождения, на котором все очевиднее и ощутимее становится приближение к Истине, теперь, когда его путь подошел к концу, когда он исповедовал свое кредо и объяснил, в чем состоит движущая им надежда, следовало бы ожидать, что во время этой последней беседы о любви Данте будет стоять на пороге к прозрению. Но нет, разговор с евангелистом Иоанном, который подходит к нему, как и предыдущие два персонажа, вызывает у него внезапную потерю зрения. Данте так ослеплен светом, что теряет способность видеть — это уже происходило в ним в песни двадцать пятой, завершающейся четырьмя трогательными стихами: Данте, посмотревший на Иоанна Богослова и ослепленный его сиянием, поворачивается к Беатриче и не может ее разглядеть:

О, что за трепет душу мне объял,
Когда я обернулся к Беатриче
И ничего не видел, хоть стоял
Вблизи нее и в мире всех величий!

[ «Как же я был смущен и растерян, когда, повернувшись, чтобы взглянуть на Беатриче, не смог ее увидеть, хотя стоял рядом с ней и „в мире всех величий“, то есть в раю».]

Данте словно напоминает нам, что на жизненном пути ничего не гарантировано, ничто не достигается нами раз и навсегда. Разумеется, не всегда приходится начинать с нуля, в вере возрастает уверенность, о чем мы говорили в связи с верой и надеждой, но победа в битве никогда не бывает окончательной.

Мне приходит на ум слово, с которым христианство отождествляет смерть: агония, от agon, что означает «битва». Момент смерти — это и момент последней битвы, и это напоминает нам, что свобода — это настолько серьезный и истинный дар, что за нее всегда следует бороться, каждый день стоит молить о милости, чтобы нам было даровано прозрение, ничто не дается раз и навсегда.

А еще я вспоминаю своего незрячего друга, с которым познакомился в Украине[265].

Ослепнув, он обрел самого себя. Так вот, мне кажется, что странное ослепление в начале песни двадцать шестой связано с этим чувством, словно евангелист Иоанн говорит Данте: воспользуйся этим моментом слепоты для того, чтобы увидеть по-настоящему, чтобы прозреть.

Второй комментарий касается того, что Иоанн расспрашивает Данте о любви очень кратко. Некоторые критики говорят о своем разочаровании при чтении этих стихов, потому что считают, что Данте не уделяет внимания любви как чувству. А мне кажется, что эта краткость обусловлена тем, что любовь всеобъемлюща и поэтому, дойдя до темы любви, нет смысла распространяться. Так, открытие своей собственной природы, природы притягательности вещей и того, что лежит в основе такой притягательности и тем самым составляет наивысшее благо, — это тема всей «Комедии». Поэтому Данте не нужно здесь много об этом говорить, в этих коротких стихах он просто обобщает и подытоживает то, о чем говорил на протяжении всей поэмы.

В начале песни двадцать шестой перед Данте, который все еще находится в замешательстве из-за обнаруженной потери зрения, предстает святой Иоанн.

Пока я был смущен угасшим взором,
Осиливший его костер лучей
Повеял дуновением, в котором
Послышалось: Доколе свет очей,
Затменных мной, к тебе не возвратится,
Да возместит утрату звук речей.

[Я еще был в смятении из-за помутившегося зрения, когда из ослепившего меня лучезарного пламени донесся обращенный ко мне голос: пока ты ждешь, когда к тебе вернется утраченная при взгляде на меня способность видеть, «возмести утрату звуком речей», компенсируй потерю зрения размышлением. Это призыв, о котором я уже говорил ранее: воспользуйся моментом слепоты и трудности, чтобы начать рассуждать, попытайся докопаться до сути вещей.]

Итак, начни; скажи, куда стремится
Твоя душа, и отстрани испуг:
Взор у тебя не умер, а мутится.
В очах у той, что ввысь из круга в круг
Тебя стезею дивной возносила,
Таится мощь Ананииных рук.