Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех

Во время обеда он в какой-то момент сказал: «Видишь, сейчас мне уже лучше, я даже могу обедать с тобой». Тогда я спросила: «А что было раньше, почему тебе было плохо?» Мы начали говорить об истории нашей семьи, о том, что случилось с ним после того, как он ушел. За все эти годы я никогда не говорила с ним о таких вещах. Больше всего меня поразило, что он, пятидесятилетний мужчина, сильный и решительный, полагавший, что никогда в жизни не ошибается, заплакал прямо передо мной и на глазах у других в ресторане сказал мне: «Когда родились первые дети, я вместе с твоей мамой был в больнице; когда родилась ты, меня не было. Я не могу себе этого простить. Я не могу простить себе всего того зла, что причинил тебе за восемнадцать лет твоей жизни». И я ответила: «Знаешь, чудеса бывают, прощение возможно — иначе я не сидела бы здесь перед тобой, мы бы не разговаривали и не смотрели друг другу в глаза». Он продолжал: «Но ведь я никогда не смогу стереть той боли, что причинил тебе». И я сказала ему: «Папа, приведу тебе пример. Мне очень нравятся креветки в розовом соусе. Представь себе, что я узнаю об этом только сейчас, впервые в жизни, в этом ресторане. Неужели я решу, что теперь не буду их есть всю жизнь, потому что мне в жизни не повезло и за восемнадцать лет я никогда их не пробовала? И для тебя — то же самое, прошлое не отменяет настоящего. Ты можешь простить себя, потому что я тебя прощаю».

Жизнь так устроена: каждый из нас несет груз своих восемнадцати (кто-то двадцати, а кто-то и пятьдесяти шести) лет, наполненных ранами и предательствами, злом, причиненным кому-либо. Вопрос в том, возможно ли начать все заново. Данте отвечает на этот вопрос. Открытие, к которому он ведет нас, состоит в том, что прощение существует прежде вины. Бог полон милосердия к нам еще до того, как мы совершим ошибку. Ничего общего с тем, как мы зачастую относимся к детям: «Я тебя, конечно, люблю, но… стань ты чуточку лучше, я бы любил тебя сильнее». Убогий шантаж. Нет, Бог поступает иначе — прощение предшествует вине. Об этом говорится в песни тридцать третьей «Рая», где Мария представляется как Та, Которая «не только тем, кто просит, подает <…>, но просьбы исполняет наперед». Просьба Данте «исполнена наперед» уже в песни первой, когда он не мог об этом и догадываться! Он кричит Вергилию свое Miserere — кто бы ты ни был, сжалься надо мной! — а Вергилий объясняет: ты всегда был любим и желанен. Я ждал твоего Miserere, чтобы прийти на зов, но три благословенные девы послали меня сюда еще раньше, чем ты меня позвал. Мария призывает Лючию, Лючия обращается к Беатриче, а Беатриче посылает Вергилия. Прощение предшествует воплю о помощи, оно существует прежде человеческого зова. Вся «Комедия», как и вся христианская жизнь, есть не что иное, как откровение прощения, предшествующего всему, — прощения, которое стоит у истоков всего.