Дао дэ Цзин. Книга пути и благодати (сборник)

Колесо крутится, не прерываясь; вода течет, не останавливаясь[29], начинаясь и кончаясь с тьмой вещей. Поднимается ветер, сгущаются облака, и ничто не остается безответным[30]. Грохочет гром, падает дождь. Одно другому//откликается бесконечно, [незримо], как явление духов, [мгновенно], как молния. Поднимаются драконы, слетаются луани[31]. Движется по кругу форма[32], вращается ступица. Один оборот сменяет другой. Отграненное и отшлифованное вновь возвращается в необделанное[33].

[В природе] все и без насилия согласно с дао[34], и без уговоров проникнуто благом[35], [каждая вещь] в спокойной радости[36], не зная гордыни[37], обретает гармонию[38]. Вся тьма существующих неподобий находит для себя соответствующее в своей природе[39]. На разум опирается и кончик осенней паутинки, и целостность всего огромного космоса[40]. Его [дао] благо приводит в согласие небо и землю, в гармонию инь и ян, сочленяет четыре времени года, согласует пять первоэлементов[41]. Оберегает и пестует – и тьма вещей во множестве рождается. Оно напаивает деревья и травы, напитывает металлы и камни. Вырастают большими птицы и звери, умащивается их подшерсток и шерсть, крепнут перья и крылья, у оленей отрастают рога. У зверей нет выкидышей, у птиц – яиц-болтунов, отцы не знают печали утраты сына, старшие братья не плачут по младшим, дети не остаются сиротами, жены – вдовами. Радуга[42]не показывается, зловещие небесные знамения не являются. Это достигается тем, что во всем содержится благо.

Высшее дао рождает тьму вещей, но ею не владеет; творит многообразные изменения, но над ними не господствует[43]. Те, что бегают и дышат, летают и пресмыкаются, – наступает время[44] – и рождаются, но не из-за его благоволения; наступает время – и умирают, но не из-за его вражды[45]. Приобретая с пользой, оно не может быть восхваляемо; тратя и терпя убыток, оно не может быть порицаемо. Делает раздачи и одаряет, а не скудеет. Вращается, и вращению этому нет конца. Тончайшее, мельчайшее, оно не знает устали. Громозди его – оно не станет выше; обрушивай его – оно не станет ниже; прибавляй к нему – оно не умножится; отнимай у него – оно не уменьшится; обтесывай его – оно не отслаивается; руби его – оно не разрубается; буравь его – оно не просверливается; засыпай его – оно не мелеет.

Неясное, смутное,
Не может быть облечено в образ[46].
Смутное, неясное,
Неистощимо в использовании.
Темное, таинственное,
Откликается бесформенному[47].
Мчится, течет потоком —
Его движение не пустое[48].
С твердым и мягким свертывается и расправляется,
С инь и ян опускается и поднимается[49].

Древние возничие Фэн И и Да Бин[50], // всходя на облачную колесницу, входили в облака и радугу, плыли в легком тумане, неслись в неясном, смутном, дальше созвездий, выше бескрайней выси – в беспредельное[51]. Пересекали заиндевелые снега и не оставляли следов. Освещались солнцем и не оставляли тени[52]. Подхваченные смерчем, крутясь, взвивались ввысь[53]. Пересекали горы, проходили потоки, стопой попирали Кунь-лунь[54]. Распахивали ворота Чанхэ, проскальзывали в Небесные врата[55]. А теперешние возничие, хоть и есть у них легкая колесница и добрые кони, крепкая плетка и острые удила, но не могут они соперничать с теми. Великий муж[56] спокойно бездумен, покойно беззаботен. Небо служит ему балдахином, земля – основанием колесницы, четыре времени года – конями, инь-ян – возничим. Оседлав облако, поднявшись над туманами, следует творящему изменения[57]. Ослабив волю, расправив суставы, в стремительном движении несется через пространство. Гд е можно шагом – там шагом, где вскачь – там вскачь. Повелевает богу дождя (Юй-ши) оросить дороги, посылает бога ветра (Фэнбо) смести пыль. Молния служит ему плеткой, гром – колесами колесницы. Поднимается вверх и странствует в занебесном пространстве. Спускается вниз и выходит из ворот безграничного. Внимательно все осматривает и обозревает, возвращая всему полноту[58]. Приводит в порядок все четыре предела и возвращается в центр. Та к как небо для него – балдахин, то нет ничего, что бы он ни покрывал. Та к как земля для него – основание колесницы, то нет ничего, что бы он ни поддерживал[59]. Т а к как четыре времени года его кони, то нет ничего, что не могло бы ему служить. Та к как инь-ян его возница, то нет ничего, что было бы не предусмотрено. Стремителен, но недвижен[60], мчится далеко, а не ведает усталости. Четыре конечности неподвижны, слух и зрение не истощаются[61]. Откуда же знает он границы восьми пределов и девяти сторон[62] света? В руках у него рукоять дао[63], и потому он способен странствовать в беспредельном.