Дао. Три сокровища. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 2

Но если вы проживете жизнь в комфорте, надежности, уюте, вы будете избегать опасности, будете избегать многих трудностей и страданий; но избегая эти трудности и страдания, вы избежите все возможные наслаждения в жизни. Когда вы избегаете страданий, вы избегаете наслаждений, запомните это. Когда вы стремитесь уйти от проблем, вы уходите от их решения. Когда вы не хотите лицом к лицу встретить ситуацию, вы калечите свою жизнь. Никогда не живите контролируемой жизнью—это жизнь беглецов, но будьте дисциплинированными. Дисциплинированными не в соответствии со мной, не в соответствии с кем-то, но в соответствии со своим собственным светом. «Будьте светом самому себе», вот последнее, что сказал Будда перед смертью, последняя мысль, которую он произнес: «Будьте светом самому себе». Это дисциплина.

Второй вопрос:

«Будда посылал тех, кто боится смерти, медитировать на кладбище, чтобы подготовить их к настоящей медитации. Я чувствую, что у меня страх смерти, это барьер на пути медитации. Куда вы собираетесь послать меня?»

В этом нет нужды: вы пришли на кладбище. Это английское слово «cemetery» — прекрасное слово, оно происходит от санскритского слова «самадхи». В Индии слово «самадхи» имеет два значения: «кладбище, могила, где человек похоронен», а также «окончательное осознание», «полное осознание» — оба, потому что оба — это вид Смерти.

Когда вы умираете, это обычная смерть тела, но пучок разума выживает, отправляется получить новое рождение, реинкарнацию, движется в колесо жизни и смерти. Обычная смерть — это не полная смерть, это частичная смерть, одна ваша часть умирает, но оставшаяся часть так сильна, что пересоздает мертвую часть, и новое тело строится опять. Новое тело опять кристаллизуется.

Потом есть окончательная смерть. Окончательная смерть — это только смерть Будды, того, кто узнал, что пришел узнать секрет жизни; он понял все, что жизнь может дать, теперь для него не осталось ничего, чтобы вернуться, он сдал экзамены и больше не вернется. Он умер не только как тело, он умер как разум, как эго. Он умер окончательно. Остается только внутренне пространство, стены между внутренним и внешним исчезают.

Мы называем это «самадхи», и английское слово «cemetery» происходит от самадхи. Нет, я не собираюсь вас никуда посылать. Я — ваше самадхи, ваше кладбище здесь. Вы можете умереть во мне.

Обычное кладбище не годится, вы можете привыкнуть к нему. Есть люди, работающие на кладбище, живущие там, но они не могут стать просветленными. Они привыкли, укоренились, все действо стало рутиной. Каждый день приходят люди, несут тела мертвых, они помогают хоронить или хоронят их, вот и все. Потом они принимаются за еду и идут спать, они живут обычной жизнью.

Если я пошлю вас на кладбище, вы может испугаться, потому что это новый опыт. Но постепенно вы успокоитесь, и оно не будет как-то особенно на вас воздействовать. Поэтому я позвал вас к себе. Если вы посмотрите на меня, вы найдете свое окончательное кладбище. Поэтому сейчас нет нужды посылать вас куда-то еще.

Третий вопрос:

«Во все годы, что я очищаюсь, терапевтически и медитацией, я никогда не терял контроль. У меня всегда такое чувство, будто я пребываю в ощущении и наблюдаю за ним. Это расщепление и не-целость? Пожалуйста, объясните, что происходит. У меня есть мнение, что себя нужно утратить полностью, быть инертным, потерять контроль»

Есть два выхода из этой ситуации: потерять контроль полностью или обрести контроль полностью. Есть две тропы. Одна — глубокое вовлечение, такое глубокое, что за ним ничего не остается. Например, суфии в своих танцах дервишей вовлекаются полностью, они пропадают, поглощаются.

Затем есть еще одно измерение осознания. Люди Дзен остаются чуткими и осознающими: неся воду из колодца, рубя в лесу деревья, принимая пищу, питье, гуляя, отправляясь спать, приготовляя постель: чтобы они ни делали, они остаются полностью чуткими.

Это два пути. Или стать полностью осознающим, и тогда, что бы ни происходило, оно становится полностью объективным, вы полностью отсекаетесь от этого, становитесь свидетелем. Или вы вовлекаетесь полностью, так, чтобы вообще не было свидетеля, вы становитесь всем тем, что происходит; если вы танцуете, вы становитесь танцем, и этому нет свидетеля. Оба ведут к одному и тому же, потому что в глубине своей дело не в том, утратили вы чуткость или нет, дело в том, что оно должно быть целым — или полностью утраченным или полностью сознаваемым. В обоих случаях вы исполняете условие пребывания полностью.