Дар Авирвэля

— Ты не понимаешь, Айва! Я чувствую себя… особенным. Мне очень часто снились сны о месте с золотыми небесами и бескрайними просторами. И в этих снах были вы — существа с овечьими ушами! Я точно знаю это. Я видел эти сны с самого детства, сколько себя помню!

— Это невозможно. Может, твой разум играет с тобой злую шутку?

— Нет… — в диалог вмешался Далий Мар. Старик выглядел немного лучше, но всё так же побито и недееспособно. И лишь постоянный массаж и растирание целебного подобия крема, мило предложенного Айвой, давали старику новые силы. — Это вполне возможно… Но для этого… нужно много условий…

— Только не слушай этого безумца. Он тебе такого наговорит, что век не отмоешься!

— Я не безумен, мальчик!

— Все безумцы так говорят. Артур, будь мудр. Змей даст тебе более верный ответ, чем это… он. Если не хочешь встрять в новые неприятности, не внимай этому преступнику.

— Я сам решу, кого мне слушать. Я не буду «героем», которым помыкают другие персонажи. Только не в этой жизни!

— Иногда стоит слушать своих ближних. И на данный момент твоими ближними являемся мы двое. Во всех смыслах. И нет, я не считаю древнее зло хорошим выбором для категории «ближний». Только подлечу его и…

— Почему ты вообще взялся за это?

— Это его долг, — вместо Айвы ответила Киама, уставшая слушать бесконечные разглагольствования «ближних». Она уселась на согретые камни удобнее и обвела брата надменным взглядом. — Перед переходом в мастера нужно дать… присягу? Да. Они клянутся, что будут помогать слабым и защищать земли от зла. Вроде как, Далий Мар — общий враг всех стран. Но, судя по тому, что творит Айва, сейчас он считается слабым созданием, которое нуждается в чьей-то ручке… — Киама сказала последние слова с неким порицанием и издёвкой, но её брат предпочёл обойти этот факт стороной. — Вообще, это очень странно… Если брать в расчёт то, что он говорил мне в день поимки Далия Мара. Он обещал, что уничтожит его, если тот встретится на пути! Но теперь мы здесь. А он — Айва, которым гордится вся его семья, — лечит смертельные раны злейшего врага Эваса. Жизнь — шутка, ты так не думаешь? — девушка тихо усмехнулась и попросила Артура сесть ближе. Он послушался. — Я, конечно, не самая умная драйрина из живущих, но думаю, что эта показушная агрессия Айвы — способ отделаться от мысли, что он способен помочь даже тому, кого люто ненавидит.

— Это не так…

— Почему? Девушка говорит потрясающие вещи… — Далий Мар уставился на неё, изучая карие глаза подобно прыткой змее. — Она права во всём. Знаешь, милочка… из тебя бы вышел неплохой советник… Ты наделена интеллектом, о котором можешь не догадываться… Я имею в виду, ты пришла к высказанной мысли с нуля, да ещё и при таком ужасном образовании — читаю между губ, — и это чего-то да стоит!.. Артуру стоит приглядеться к тебе. Ты лучше многих девушек, что мне пришлось встретить за несколько прошедших лет… или десятков лет?..

— Обойдусь без ваших наставлений, — Артур недовольно сморщился, прекрасно распробовав горечь, которая таилась в словах колдуна. Но Киама, будто опровергая слова о своём выдающемся разуме, поддержала мысль старика метафорическими аплодисментами.

Вскоре Айва отложил пожирневшие инструменты и вытер руки об изорванную одежду, случайно запачкав их ещё сильнее. Большая часть тела Далия Мара, за исключением шеи и паха, оказалась покрыта дурнопахнущей мазью. Однако её лечебные свойства проявлялись всё заметнее с каждой прошедшей минутой. Поистине волшебное исцеление (по крайней мере, для тех, кто ни разу в жизни не наблюдал подобного) завершилось уже через несколько часов. Треснутые кости вновь стали цельными и гладкими, органы медленно возвращались в норму, а боль отступала прочь. Проблемы возникли лишь с переломами: рука и нога, всё такие же синие и свербящие, напоминали об ограниченных возможностях ботаники и о том, что любая магия требует свою цену. «Кости зарастут», — бесконечно твердил колдун, словно желая избавиться от гостей. В общем-то, через несколько непонятых намёков его нервы сдали, и он приказал чужакам убраться из его убежища. Внутри остались лишь он, спящий Мерлин и Артур, совершенно запутанный в происходящем. Далее же всё стало так мудрёно, что в этом смог бы разобраться разве что хороший детектив. На юношу посыпались горы вопросов…

— Сколько лет?

— Пятнадцать. А что?

— Кто родители?

— Мама — учёный, а отца я не знаю… А что такое?

— Как попал сюда?

— Через лес… Но…

— Что с отцом?

— Умер, когда я ещё не родился. Не знаю, почему…

— Было у вас в семье что-то странное?

— Например?

— Странные слова, странные повадки, странные традиции или еда? Помимо твоих снов, конечно же.

— Ну, мамин соус есть… Никто не понимает, почему он такой вкусный.

— Ещё раз, тебе пятнадцать лет? — в ответ кивок. — А имя своего отца ты знаешь?

— Знаю. Но оно очень сложное, иностранное. Я бы сказал, почти эльфийское… Не помню…

— Ясно. А характер?

— Нет, подождите! Его… Тарлен, вроде, звали… Почти как у Толкина. Ну, или Паолини, например… А характер… Ну, как у труса. Мама так сказала. Хотя он имел очень доброе сердце…