Дар Авирвэля

— Даже близкие отказались верить в твои возможности? — быстро подхватил Далий Мар, сидящий до этого в некоторой задумчивости. Артур заметил в его глазах проблеск понимания и чистой грусти, быстро исчезнувший из виду.

— Да, вы правы, тёмный господин. Мои родители, моя сестра и мои друзья отказались принимать то, что магия может пробудиться в аррине даже после двадцати лет. Поэтому я начала изучать книги, связанные с магией, и очень скоро наткнулась на вашу «Плейеси майдитар». Я не могу выразить словами, какой отпечаток оставили на мне ваши записи… Ваш вклад в магическое знание превосходит любые иные работы даже спустя четыре тысячи лет!

— Естественно. Я же первый, кто додумался записывать все исследования и наблюдения.

— Ваша книга подарила мне надежду. Я никогда не забуду первые строки этого произведения: «Магия — свет, магия — тьма, магия вокруг и магия внутри любого существа». Именно это предложение подарило мне веру в собственные силы. Именно благодаря вашей работе во мне открылось второе дыхание, и я сумела выучить несколько полезных заклинаний. Отвечая на вопрос вашего спутника, я решила отплатить вам за вашу щедрость самым наибольшим добром: стать верной последовательницей и действовать в связи с вашими устоями. Если бы не вы… я бы не имела всего того, что имею сейчас.

— А что стало с вашей подругой и принцем?

— Как я сказала, Ренхет стал королём. Он присвоил себе Алкату, полагая, что я не стану отбиваться, и всеми силами выставлял её на обозрение: она зачитывала законы, она правила балы, она вынуждала себя быть светской особой. Всё это ужасно давило на меня — и он знал об этом.

— Значит, вы с ним были знакомы ещё с детства? Я ничего не понимаю…

— Да, были. Так как и я, и Алката относимся к ургави, нам положено общаться с королевской семьёй и её свитой.

— А ургави — это…

— Сословие, стоящее ниже монархов лишь на одну ступень.

— А что стало с Алкатой? Она умерла?

Ивир Баенаш отказалась отвечать на этот вопрос. Её глаза стихийно направились вверх и застыли на небольшой квадратной картине, изображавшей прекрасную голубую реку, текущую меж заснеженных холмов. Просидев в тишине добрых пять минут и насладившись воцарившимся спокойствием, она всё же заставила себя вновь перевести взгляд на любопытного юношу. Он смотрел на неё всё с тем же интересом, который читался в каждой морщинке, в каждом блике и каждом слабом движении, бывшем на его лице. Тогда женщина улыбнулась, а её глаза остекленели от наступающих слёз.

— Ренхет сгубил меня и мою жизнь. Я сгубила его в отместку.

— Вы убили её?

— Нет! Я бы ни за что… — Ивир Баенаш отвернулась и сделала ещё несколько глотков слабого алкоголя. — Быть может… Наверное, это было предначертано… Думаю, так и было задумано… — она бубнила себе под нос, игнорируя присутствие гостей. По её мимике было легко догадаться, что мысли, сковавшие сознание, крайне далеки от приятных и безболезненных. — Ты прав, мальчик… Я убила её.

Артур жаждал узнать, как это случилось, но язык не поворачивался доставить этой бедной женщине ужасную боль, которая и без того разъела её сердце и принялась за душу. Она взяла одну из рыжих кос, погладила её, как любимого кота, сняла белую резинку и протянула её Далию Мару. Он призадумался, что бы это могло значить. Вгляделся в дар пристальнее, пытаясь различить то ли какие-то очертания, то ли энергию, но в итоге, вынудил себя признать «магическую беспомощность».

— Моих сил недостаточно. Что ты пытаешься показать мне?

— Ничего. Это самая обычная резинка. Но вместе с тем, это самая ценная вещь из тех, которые я имею. Возьмите её в качестве подарка от вашей покорной слуги.

Далий Мар понимающе ахнул и принял вещь, сразу же спрятав его во внутренний карман балахона.

— Быть может, вы завершите свой рассказ и объясните, чем закончилась история? Помимо того, что вы теперь правите Эвклазом, конечно.

— Да, если вы того желаете, тёмный господин, — Ивир Баенаш не хотела рассказывать эту болезненную часть истории, о чём явственно говорил весь её внешний вид — согбенный и мрачный. Но она вынудила себя продолжить, прерываясь через каждое слово на слёзную икоту. — Когда я выучила несколько несложных заклинаний и сумела подчинить себе лёд, я пришла в замок с самым гнусным и ожидаемым намерением. Но… — женщина прервалась, обожжённая очередной метафорической молнией. — Когда я сотворила заклинание… Когда я сделала это… Алката… Она выскочила прямо перед Ренхетом и закрыла его от моих шипов своим телом…

Теперь Артур понял, каким именно образом этот король разрушил жизнь Ивир Баенаш. Он сочувственно похлопал колдунью по оголённому плечу и произнёс слова утешения, нисколько не повлиявшие на её состояние.

— Думаю, вы знаете, что вышло в итоге. Как и было сказано, я правлю Эвклазом. Формально, конечно, это всё ещё Ренхет, но так думают лишь эвассари, склонные к самообману.