Дар Демона (СИ)

   Мгновение, второе, третье - пульсацию эррэ Тималя он видел и с закрытыми глазами, но теперь она ощущалась чуть иначе - более отчаянная и менее чуждая. Тело эльфенка не хотело умирать, и магия его - слабая и неустойчивая, но все равно магия, - яростно цеплялась за жизнь. И за него, за Арона. Слабые щупальца эльфийской магии, от рождения данные всякому из Старшего народа, тянулись к магу, отдергивались, обжигаясь на темном пламени Дара Тонгила, но возвращались вновь - к единственному источнику силы.

   Арон попытался заглянуть глубже, внутрь слабеющего эррэ, надеясь там найти подсказку-зацепку, как именно он может заживить рану. И провалился внутрь, в самую суть эррэ...

   Тело северянина парило в густом белесом тумане, чьи светлые пласты иногда срывались с места и улетали прочь, и тогда человек видел голые ветви леса, тянущиеся в серое небо. Потом на смену исчезнувшему пласту появлялся новый, скрывая неприглядную картину. Однако мертвым лес не казался - скорее погруженным в летаргический сон бесснежной зимы.

   Имелось в этом спящем месте и нечто иное, плененное, но полное яростной энергии. Стоило Арону осознать чужое присутствие, как картина поменялась.

   Теперь, окаймленное со всех сторон спящим лесом, перед ним расстилалось небольшое озерцо - свободное от власти тумана, но покрытое толстой коркой прозрачного льда. А подо льдом кипело движение - но отнюдь не обычные рыбы. Там хаотично двигалась тварь, едва ли созданная благими богами.

   Змеиное туловище - непроглядно черное в голубоватой воде и слишком длинное, чтобы без извивов и переплетений вместиться в пределы озерца. Иногда к поверхности поднималась голова, и желтые гнилушки глаз с неприятной разумностью останавливались на человеке. И именно эта гигантская змееподобная тварь была жизненной сердцевиной эррэ. Кто бы мог подумать, что сердцем магии прекрасных и надменных эльфов окажется создание, столь непохожее на них внешне?

   Змей двигался все яростнее, пытаясь вырваться из плена. Несколько мгновений Арон следил за его тщетными попытками, потом подошел к краю озера и топнул по льду - не сильно, лишь для пробы. Но в сумрачном мире эррэ, как оказалось, физическая сила значения не имела - лишь намерение и вмешательство извне.

   Лед раскололся...

   *****

   Мэа-таэль заворожено следил, как стремительно затягиваются края раны, как в лицо эльфенка возвращается краска...

   - Похоже, ты вспомнил! - проговорил почти с благоговением, перевел взгляд на друга и вздрогнул: словно бы весь румянец, вернувшийся к Тималю, кровью вытек из жил Арона. Маг казался бледным до синевы. Тонгил медленно поднял голову, посмотрел на полукровку и криво улыбнулся, потом поднялся на ноги, и полукровка увидел, как всякий след эмоций исчезает с лица мага. Несколько мгновений Темный равнодушно разглядывал Мэля, потом повернулся и пошел к выходу, переступив через лежащего Тималя.

   *****

   Арон находился одновременно и здесь, и где-то еще - в месте, где царило бледное небо, а под ногами сминался колючий снег. Разделение произошло в миг, когда он освободил эррэ Тималя, когда черный змей вырвался из ледяного плена. Словно бы и внутри человека что-то разломилось.

   Он шел, не видя куда, не понимая зачем. Он не заметил бы, начнись сейчас землетрясение, случись затмение солнца или напади на замок враги. Он шел по каменному полу, но отчетливо различал перед собой лишь бескрайнее белое поле; снаружи доносились голоса людей, а он слышал лишь оглушительную зимнюю тишину.

   Наконец Арон оказался в своих покоях, изнутри магически запер дверь. Потом... Потом Тонгил уже не знал, что происходит с его частью, оставшейся в замке, а несколько мгновений спустя окончательно забыл про нее. Осталась только снежная белизна и путь, который требовалось пройти...

   Белое небо без солнца, розовый окоем по горизонту, белое поле - однообразное и бесконечное. Арон не смог бы сказать, как долго он шел по снегу, - время в этом месте не ощущалось, как не чувствовались холод, голод и жажда. Какая-то часть разума знала: это странно, но Арон не прислушивался к ней. Ему отчего-то было все равно. Он просто шагал вперед, к красноватому отблеску горизонта, а легкая поземка заметала его следы.

   Потом впереди возникли черные точки; навстречу они двигались стремительно - насколько понятие скорости существовало в этом измененном мире. Вот они оказались перед ним - странные звери с переменчивым обликом. Взгляд никак не мог задержаться на определенной черте, зацепиться за нее и отложить в памяти. Менялся цвет их шкуры, менялась форма и размеры, - словно в постоянно крутящейся мозаике калейдоскопа. Лишь человеческий образ они не приняли ни разу.

   - Радуйся, - произнесло одно из существ, и его голос, почти человеческий, тоже непрестанно изменялся, даже в этой фразе переходя от тонкого детского до хриплого мужского. - Мы ждали тебя. Ты должен предстать перед Владыкой.