Дар Демона (СИ)

   Тонгил и черноволосый мальчик идут по темным переходам подземелья, по коридору, ведущему к лабораториям мага. Мальчик шагает беззаботно, взгляд у ребенка невинно-доверчивый, бесстрашный. Вот он поднимает голову, что-то спрашивает у Арона, и Мэль замечает, как сильно они похожи: маг и этот незнакомый мальчик. Тонгил кивает, улыбается и распахивает перед сыном дверь самой страшной из своих лабораторий - той, откуда люди никогда не возвращаются живыми, только разобранными на части...

   - Ты должен помочь мне найти его, - разбил видение голос мага. - Подними всю сеть, всех осведомителей! Я пытался задействовать следящую магию, но ни ритуалы, ни тени, ни отражения не работают. Или же я просто не помню, как заставить их работать... - Арон оборвал себя, и Мэа-таэль с запозданием понял, что, должно быть, сильно изменился в лице.

   - В чем дело, Мэль? - резко спросил северянин.

   Полукровка встряхнул головой:

   - Зачем он тебе?

   - Что?

   - Зачем тебе этот ребенок?

   Арон отвернулся и ответил после долгой паузы:

   - Некоторые из оставшихся воспоминаний для меня ярче, чем нынешняя реальность. Таким кажется все, связанное с Тери и с сыном.

   - Еще несколько дней назад ты не знал о его существовании, - упрямо возразил Мэа-таэль, изо всех сил пытаясь не вспоминать страшные легенды и не-легенды о том, для чего Темному магу нужны люди одной с ним крови.

   - Это несущественно. Мэль, он важен для меня! Важнее, чем все остальное! - Арон глубоко вдохнул и медленно выдохнул, успокаиваясь, и продолжил уже другим тоном. - Ты же воспитан кочевниками, ты должен понимать: род, семья - это самое главное. Рик - мой единственный ребенок, моя кровь и плоть... Я не представляю, как вернуть Тери: я не нужен ей, она замужем и счастлива, у нее дети от другого мужчины, и наш сын - это все, что осталось.

   Мэль опустил взгляд на собственные сжатые в замок ладони, избегая смотреть в глаза магу, говорившему так искренне:

   - Понимаю. Я отдам необходимые распоряжения.

   *****

   После визита жреца Серой Госпожи остальной мир тоже решил вспомнить о "дорогом Тонгиле" и возгорелся желанием его видеть. Первым оказался император, разрываемый между страхом за свою жизнь и яростью на мага. Еще бы: могучие сихха ушли из этого мира, нынешний же монарх ничем не заслужил благоволения богини Смерти, а, стало быть, и новых хранителей. Мысленно Арон уже начал прикидывать, кто из "верных" вассалов особенно горит желанием заменить императора на троне. Все же когда твой суверен пытается тебя убить, верноподданнические чувства имеют свойство исчезать.

   На настойчивые просьбы императора явиться во дворец Арон отвечал короткими отказами, а приказать ему прямо монарх не осмеливался. Впрочем, повышенное внимание императора было хоть и неприятно, но ожидаемо, однако через несколько дней после посещения поместья ар-Мэлгонов самому Тонгилу тоже нанесли визит. К счастью, не тар Мэлгон, - Арон сомневался, что сумел бы нормально разговаривать с бывшим другом, а теперь счастливым соперником.

   Он и так часто ловил себя на мысли устроить Дейкасу несчастный случай с фатальным исходом, а по истечении траура посвататься к его вдове. Если Тери могла полюбить его в том, прежнем, мире, что мешает в этом?

   Мысль эта пришла непрошенной, но быстро пустила корни, выгнать ее окончательно не получалось. А ведь казалось поначалу - готов отпустить Тери, позволить ей быть любимой в семье, которую она сумел построить в этом мире. Готов пожелать ей счастья с другим. Но нет, внутренний голос все громче нашептывал: никто и никогда не даст ей той любви и того счастья, которые дал бы он. Ведь его любовь настоящая, а любовь Дейкаса к жене пришла из магии и обмана И что он сделает это - если сделает - не только ради себя, но и ради не найденного пока сына с непривычным именем Альмар.

   "Рикард", - думал Арон про себя, - "все равно моего ребенка зовут Рик".

   Потом мужчина опоминался, корил себя за подлые мысли. Ведь Дейкас в прежней жизни был ему другом, в этой - вырастил его сына... Да, он пытался убить Альмара, но Арон мог только посочувствовать отцу, оказавшемуся перед страшным выбором: предать своего бога или своего ребенка. Сложное это решение. Относись он к таким же верным слугам Солнечного, как Дейкас ар-Мэлгон, неизвестно, как бы повел себя.

   Впрочем, он даже не знал, как бы поступил на собственном месте, узнай в той, прошлой, жизни, что его ребенок носит в себе Темный Дар. Убил бы, выгнал бы из дома, любил бы таким, какой есть? Это сейчас принять решение легко: он сам несет это проклятие, уже почти смирился, принял. Уже почти рад быть магом, особенно когда Тьма так сладко поет в крови, когда дает ему силу, власть и что-то еще, чему никак не получается подобрать название...

   И все же, о визите. Единственное, что он принес хорошего, так это отвлек от искушающих мыслей. Но в остальном...