Дар Демона (СИ)

   - Неужели? - усомнился внук. - Наи-таэль, не то взятая из жалости обуза, не то служанка в безродной туургской семье! И у тебя поворачивается язык сказать, будто это хорошо?

   - Я сказал: там хорошо ей, - спокойной ответил старик. - Не придумывай ужасов, ее любят и балуют, как не всякий будет свою родную кровь. Но я не говорил, что для одной из семьи Таэль достойно жить среди чужаков. Так сложилось. Исправь это. Вернись в Степь, возглавь племя, возьми в шатер достойную хозяйку и забери сестру у чужаков.

   - Я не могу, - Мэль отвернулся. - Ты же знаешь, я не могу!

   - Тогда молчи и прими то, что есть.

   *****

   Слова старого шамана о Дланях Мэа-таэль передал дословно, и Арон лишь молча кивнул, принимая к сведению. Если у него и возникли какие-то соображение, он предпочел оставить их при себе. А потом стал с интересом рассматривать разложенные на столе якоря.

   - Завтра? - уточнил Мэль.

   - Завтра, - согласился маг. - Как я понимаю, облики на готовую заготовку накладывал ты сам?

   - Пришлось тряхнуть стариной, - отозвался полукровка.

   - А отсутствие Дара этому не мешает?

   - Здесь работает призванная сила духов, - отозвался тот. - Дар не нужен. Более того, он даже мог бы повредить. Наши духи не любят магов.

   - Уникальные вещи, эти ваши маски, - задумчиво проговорил Тонгил.

   - Твоя магия намного сильнее, - пожал плечами Мэль. - Сильнее и удобнее. На подготовку якорей-болванок уходит от четырех до шести месяцев, новичок провозится и год, а тебе достаточно произнести пару заклятий, махнуть рукой - и готово.

   - Ну да, до тех пор, пока эта самая магия не отшибет напрочь память, - согласился Арон.

   - Увы, - не стал спорить полукровка.

   Мэль ушел, оставив северянина разглядывать и примерять якоря. Облик, выбранный для него полуэльфом, Тонгилу нравился: из зеркала на него смотрел парень лет двадцати пяти, на вид простоватый, но с крестьянской хитринкой во взгляде; один из тех невидимок, облик которых забывается через полчаса после встречи. Идеал маски.

   Арон обладал прекрасной памятью на те места, где доводилось бывать хоть однажды, будь то дом ведьмы в лесной чаще, старая хижина среди рыбацких трущоб, роскошный особняк или пещера в заснеженных горах с почти невидимым входом. Вот и сейчас он шагал уверенно, точно зная, куда нужно свернуть, через какой переулок сократить дорогу, хотя проходил здесь лишь однажды три года назад. Не совсем здесь, правда, хотя до сих пор Радога его мира ничем не отличалась от нынешней. Те же дома на тех же улицах, тот же особый говор людей, та же их привычка к ярко-синему в одежде.

   Только Длани, нависшие над городом, оказались отличием - уже почти привычным. Люди приспосабливаются ко всему, особенно к вещам, не представляющим явной опасности. Даже селятся порой на склонах вулкана и радуются жизни. Так и Длани, застывшие вокруг города, походили на такой вулкан, спящий, совсем не грозный. Может, не проснется еще пару веков или тысячелетий.

   Северянин поймал себя на том, что остановился, разглядывая далекие дымные столбы, и встряхнулся. Уверения старого шамана, переданные через полукровку, успокаивали слабо. Бог, пославший Длани, имел к прежнему Тонгилу слишком личный интерес; слишком странным и не без последствий оказался для Арона невольный визит в царство Многоликого. Повторять не хотелось. Вообще сталкиваться с богами и богинями не хотелось.

   Кроме одной.

   Мостовая послушно стелилась под ноги, память вела по переулкам и улочкам, пока мужчина не оказался на площади перед небольшим зданием, окруженным, как забором, высокими ясенями. То, что пряталось за широкими стволами священным деревьев, не являлось храмом в обычном смысле этого слова. Там не молились и не приносили жертв. Но не было это и жилищем простых смертных. Те, кто обитали за каменными стенами, хотя и рожденные от человеческих родителей, сами уже не считались людьми. На всех языках и наречиях империи Таррун их именование означало одно - Дочери Земли.

   Арон некоторое время стоял перед резными створками ворот, потом толкнул их. Те распахнулись так же легко, как прежде, и во внутреннем дворе все отвечало его воспоминаниям. Тихо, спокойно, уютно - как в объятиях матери. Здесь не бывало иначе.

   Северянин прошел по узкой тропе, усыпанной белой галькой, потом свернул направо, к длинной веранде. Сам дом - добротный трехэтажный особняк - плотным слоем покрывали зеленые вьюны, не позволяя разглядеть ни первоначальный цвет стен, ни даже материал, из которого их сложили.

   Внутренний двор казался пуст - но мужчина знал, что это иллюзия. Взгляды Дочерей Арон чувствовал кожей - будто невидимки, забавляясь, водили махровыми перышками вдоль его хребта. Дочери, особенно младшие, всегда отличались любопытством.