Дар колдуна

Сегодня тот был спокоен. Волшебные лепестки переливались золотом и зеленью, мягко качались на несуществующем ветру. По стенам бежали изумрудные линии, напоминающие свечение его родного замка. Хороший знак. Может, сегодня наконец всё решится? Сердце вновь кольнула тревога, которую колдун безжалостно отбросил. Он должен забрать у Леоны печать власти. Она бы поступила так же. Вдохнув поглубже спёртый воздух подземелья, Рикард коснулся висящего в воздухе цветка кончиками свободных от перчаток рук. В тело привычно хлынули чужие мысли, и юноша стиснул губы, сдерживая невольный вскрик. На него обрушились бесконечная симпатия и тревога, чувство вины и суровость. Мешанина чувств накрыла колдуна с головой. Первый король Румии говорил с ним так, как умеют лишь волшебные предметы — без слов. Рикард стиснул зубы, ощущая, как его мозг распирает изнутри чужая воля, а потом, не выдержав, закричал и схватился за голову. Ноги подкосились, и колдун упал, больно ударившись коленом о камень. Контакт с волшебным предметом прервался.

В хранилище вновь воцарилась тишина, которую тревожило лишь хриплое, тяжелое дыхание Рикарда. Угасло эхо от крика колдуна; взволнованные происходящим тигры вновь улеглись, тревожно ворча. Рикард осторожно поднялся, чувствуя, как предательски трясутся руки. Знак сочувственно колыхнулся. Он понимал юношу и даже хотел бы подбодрить, только легче от этого Рикарду не стало. Коротко кивнув на прощание, колдун на подгибающихся ногах вышел из хранилища.

Снаружи бушевал ветер. Как только Рикард вышел из дворца, тот ударил в лицо, выжимая из глаз слёзы. Рикард безучастно опустил голову, глядя себе под ноги. Он мог бы разогнать ветер или ослабить, но сейчас ему было не до того. Всё оказалось куда хуже, чем колдун мог представить. Теперь он понял, о чём предостерегала его змея, понял, что пророчили сны. Наконец он знал, что их ждёт. Невидимый для прохожих и даже Леоны, которой Знак теперь ни за что бы не выдал колдуна, Рикард побрёл по улице. Ветер нёсся за ним и трепал полы куртки, как расшалившийся пёс.

На окраине столицы к Рикарду присоединилась Третья. Хищница казалась довольной и гордой собой, а на её морде виднелась свежая кровь. Третья облизнулась широким языком, уничтожая следы недавней охоты, и приблизилась к хозяину. Его вид разом стер с морды Третьей умиротворение. Рикард был мрачен как никогда, и в его потемневших глазах жестокость мешалась с болью. Ночная лошадь встревоженно рыкнула.

— Вот ты где, — произнёс Рикард без эмоций. — А у меня для тебя новость. Знак согласен признать меня и сделать правителем Румии.

Третья удивлённо всхрапнула. Почему же хозяин расстроен? Он так долго шёл к этому и должен быть рад, что его затея удалась. Заметив её изумление, Рикард криво, болезненно ухмыльнулся. Его голос прозвучал глухо и равнодушно.

— Забыл сказать: Знак не может лишить Леону печати власти без её на то согласия. Леона должна сама отказаться от трона, после чего тот сразу перейдёт ко мне. И поскольку, — Рикард странно рассмеялся, — она никогда этого не сделает… забрать трон я могу только убив свою предшественницу.

На мгновение в переулке повисла мертвая тишина, а потом Третья взвилась на дыбы. Округу огласил испуганный вой. Рикард поднял голову, следя за ночной лошадью, и в глазах юноши не отражалось ничего.