Дар милосердия

Беседа, как всегда, вращалась вокруг распределения массивов суши и особенностей горных хребтов. Мисс Браун привычно пропускала большую часть разговора мимо ушей. Доктор Лэнгли, геолог, прочел целую лекцию: мол, в рамках теории вероятности во Вселенной должен существовать прямой аналог Земли, но с полным отсутствием животной жизни. И, судя по всему, Процион-31-1У и есть тот самый аналог. После пары бокалов мартини участники экспедиции перебрались в столовую.

Мисс Браун чувствовала, что просто обязана доложить о сегодняшнем инциденте капитану. Тот восседал во главе стола, сосредоточенно поглощая гороховый суп. При виде его лица, сурового, как вздымающийся из воды айсберг, слова застревали в горле. Вряд ли капитан поверит, только поднимет на смех глупую секретаршу, которая грезит средь бела дня, вместо того чтобы заниматься делом.

Ей почти удалось рассказать все мистеру Смизерсу. Геолог и почти ровесник мисс Браун, он имел привычку в разговоре смотреть сквозь нее, словно не замечая. Поначалу ее страшно оскорбляла такая манера, пока не выяснилось, что так Смизерс смотрит абсолютно на всех, включая мисс Стаунтон и мисс Помрой. За столом секретарша и геолог неизменно оказывались рядом, и со временем между ними установились своего рода товарищеские отношения. Правда, их дружба была вызвана скорее необходимостью, нежели симпатией, и заключалась в обмене банальными репликами вроде «Передайте, пожалуйста, соль, мисс Браун» или «Мистер Смизерс, хлеб, случайно, не у вас?». Настоящей дружбой тут и не пахло, но за неимением лучшего приходилось довольствоваться этим.

— Ну и казус произошел со мной сегодня, — шепнула соседу мисс Браун, едва принесли второе.

— Неудивительно, мисс Браун. Эта планета — сплошной казус. Передайте, пожалуйста, картофель.

— Наверное, — согласилась она, подавая тяжелое блюдо. — Так вот, сегодня днем…

— Будьте любезны, соль.

Взяв протянутую солонку, Смизерс разрезал отбивную на аккуратные квадратики и стал есть, не проявляя ни малейшего интереса к продолжению разговора. Мисс Браун кое-как заставила себя проглотить крохотный кусочек мяса.

Назавтра она опять забыла о пресс-папье. И ветер, улучив момент, резким порывом взметнул бланки вверх. Покончив с пируэтами и прыжками, мисс Браун вернулась к столу, где ее уже поджидал Скетч.

— Как дивно! — восторженно бормотал он. — Как дивно танцевать на ветру!..

С тех пор Скетч приходил каждый день. Он появлялся буквально на пару минут, чтобы похвалить ее искусство танца. Иногда он выглядел чуточку иначе. Казалось, художника подводила память. Не менялись лишь круглые-пре-круглые «глаза сиротки Энни», нелепая закорючка бровей и носа, косой рот, подбородок опрокинутой буквой «С» и прямоугольные конечности.

— Жаль, я плохо рисую, — посетовал он однажды.

— А разве вы не такой на самом деле? — удивилась мисс Браун.

— Не совсем. Я постарался смоделировать образ, максимально близкий к диапазону вашей реальности.

— К диапазону моей реальности?!

— Именно. У вас слишком узкая видимая часть спектра, отсюда и ограниченность в восприятии цветов. То же самое и с реальностью — ее ограничивает недостаток вашего опыта. Формы жизни на этой планете идут вразрез с вашими привычными представлениями, и вы подсознательно их отвергаете. Здесь все буквально кишит жизнью, но ваши ученые не в состоянии ее увидеть.

— Но ведь планета необитаема!

— В рамках вашего ограниченного опыта, безусловно. Диапазон реальности, как бы узок он ни был, есть данность… Но как тогда объяснить мое присутствие?

— Не знаю.

— Вы верите, что я существую?

— Да. В некотором роде.

— Значит, я существую, пускай и в виде наброска… Мисс Браун, завтра вы еще станцуете?

— Ловить документы буду наверняка.

Неторопливо и безмятежно текли летние дни. Участники экспедиции отчаливали на рассвете и к ночи возвращались усталые и издерганные. В кают-компании звенели раздраженные голоса. Мисс Стаунтон и Помрой объявили друг дружке холодную войну. Ледяной взгляд капитана пристально следил, не появились ли на горизонте неосторожные корабли.

Только для мисс Браун небо оставалось ясным и безоблачным. Временами она ловила себя на том, что поет, принимая душ. Минуты, проводимые перед зеркалом, плавно перетекали в часы. За ужином, в ответ на просьбы мистера Смизерса передать масло или соль, она ухитрялась ввернуть парочку остроумных фраз, хотя тот по-прежнему никак не реагировал.

А потом все рухнуло.

— Довольно! — рявкнул как-то вечером капитан. — Если и завтра ничего не обнаружится, мы отчаливаем.

Ночью мисс Браун не сомкнула глаз. Долго ворочалась, потом зажгла свет и, устроившись на краешке койки, принялась смолить сигареты одну за одной. Задремать удалось лишь под утро, но на рассвете ее разбудил шум. Экспедиция просыпалась.

Сперва послышался лязг шагов по трапу, затем из вентиляционного отверстия донесся голос доктора Лэнгли:

— Интересно, что в последнее время творится с нашим чудовищем?

— Ума не приложу. — Это говорила мисс Помрой. — Видели, как она улыбается? Влюбилась, не иначе.