Дар Прозерпины

Тем временем вор все шарил и шарил в поисках новых порций золота. Найденное аккуратно отправлял в заранее припасенные мешочки. Подсознательно он уже ожидал критических замечаний и указаний «сверху», если сделает что-то не так. Но они не поступали, что несколько прибавляло уверенности в своих силах. Когда мешочки закончились, Максим стал набивать золотом карманы штанов. Набив, он быстро убрался за собой, подхватил свои вещи и направился к выходу.

– Как, уже уходишь? – удивился голос. – Сказать по секрету, там есть еще.

– Спасибо, но у меня заполнились все емкости. Я пошел.

– Ну уж нет, так дело не пойдет. У тебя остались внутренние карманы куртки. Набей их.

Максим был готов поручиться, что руки, помимо его воли, снова нащупали отверстие и, заново вынув все «ненужные» бумаги, принялись наполнять карманы металлом.

– Ну что, теперь мне можно идти? – взмолился Максим.

– Все выгреб?

– Не зна-а-ю-ю-у-у…

– Проверь, – тоном, не допускающим возражений, глаголил домовой.

Максим проверил.

– Нет, еще чего-то осталось.

– Ну, так бери.

– Не в чем нести…

– На кухне пакеты.

– Так они полиэтиленовые, порвутся.

– Ладно, убедил. Можешь идти.

Вор опрометью помчался к выходу. Дверь оказалась закрыта, более того, заперта. Он начал крутить замки, но, сколько ни крутил, они не поддавались. Вроде и замки открыты, а дверь ни в какую.

– Что, не выходит? – осведомился домовой.

– Не получается.

– Честно сказать, это я закрыл дверь, поскольку у меня сложилось такое впечатление, что ты мне не доверяешь.

– Нет-нет, что ты… доверяю.

– А веришь?

– Верю… думаю, что верю, – сразу поправился вор, шумно сглотнув.

– Даже не знаю, поверить ли тебе. Говоришь ты неискренне, ежику ясно. Но что-то заставляет меня послушаться тебя и отпустить.

– Да, отпусти, будь другом…

– А что взамен?

– Не знаю, – не на шутку растерялся горе-вор.

– Придумал, иди на Главпочтамт.

– Хорошо, заскочу домой и сразу приду.

– Э-э, нет, так дело не пойдет. Иди сразу.

– Х-хорошо… – с сомнением сказал Максим.

– Опять ты что-то задумал… Я сказал – без разговоров!

– Так точно! – по-военному выпалил Максим.

– Вот это уже другое дело, – смягчился домовой.

С этими словами дверь поддалась, и грабитель выбежал во двор. Не сразу он сориентировался, где Главпочтамт, но, свернув в арку из двора на улицу, он сразу понял, где его искать. По улице брело несколько человек, и все в одну сторону. «Странно, ночь, а люди куда-то идут. И чего им не спится?» Максим, никогда не заглядывавший на Главпочтамт и не знающий, что там может делать простой гражданин, да еще ночью, обратился к одному из прохожих почтенного вида, в длинном солидном плаще и шляпе с полями:

– Гражданин, не подскажете, как пройти к Главпочтамту?

– Идите со мной, я сам туда, заодно покажу и вам дорогу.

* * *

Следователь, лейтенант милиции Андрей Макаров, проснулся не от трескотни будильника, а от телефонного звонка. Из-за вибрации сползла и с шумом грохнулась на пол книга. На обложке золочеными буквами было выведено «Кант И. „Критика чистого разума“». Эту книгу читал Андрей вчера на ночь, но из-за недостатка места на тумбочке водрузил ее на телефон и подпер ночником. Карандаш, которым он делал пометки и использовал в качестве закладки, покатился по полу. «Грифель наверняка сломался», – как-то грустно подумалось Макарову.

Странно. Проснуться от звонка телефона. Когда такое было! Такого он давно не помнил и сначала подумал, что все происходящее – продолжение сна. Но, увы, это был не сон, а вполне суровая реальность. Звонил его начальник: полковник Иван Петрович Полетаев срочно вызывал на работу. Андрей быстро собрался, решив, что зарядку сегодня можно отложить, зато успел побриться. Все сборы, а именно завтрак, состоящий из стакана чая с бутербродом, и утренний моцион, заняли не более 12 минут 46 секунд: Андрей во всем любил точность.

Через полчаса он предстал перед светлыми очами своего руководства.

– Андрюша, дорогой, дело чрезвычайно сложное. – Полетаев был, как никогда, взволнован.

Андрей подумал: «Наверное, кража». Громких убийств в городе давно не случалось. Конечно, люди гибли в автомобильных катастрофах, по собственной глупости, иногда в бытовых разборках, поскольку город, в общем-то, размеренный и неторопливый, все же числился среди неблагополучных. Андрей, быстро прокрутив все это в уме, приготовился слушать.

– Да ты садись, садись… Дело не простое, – по-отечески сказал Полетаев.

Сейчас он почему-то не выглядел строгим полковником милиции, каким любил иногда изображать себя, особенно с утра, если хорошее настроение. Андрей послушно сел. Полетаев вдруг сорвался со своего места, подбежал к двери, резко ее открыл, высунулся в коридор, покрутил головой и захлопнул обратно. Потом сел на свое место и неспокойным голосом начал:

– Начали пропадать люди, Андрюша… дорогой.

– Как это так?