Дар слов мне был обещан от природы

Давно стоит Хамадан у склона Альвандских гор.
Их плащ зеленый похож на пышный птичий убор.

Чуть коснется вершин солнце своим лучом,
На скалах — золота блеск, ручьи текут серебром.

В ущелье увидишь вдруг летящий с круч водопад,
Снопы серебряных брызг в лучах золотых горят.

Два мощных отрога гор обходят город вокруг.
И он — как дева-краса в объятьях сильных рук.

Природа — мастер-творец, ее постоянен труд.
Цветет под кистью ее лесистых гор изумруд.

Ручьи-кормильцы бегут, лелея песней своей
Цветы, кусты и траву — любимых своих детей.

Но страшно, когда сюда врывается вихрь степной,
Качается мрачный лес, земля окутана мглой.

И все деревья в лесу, как строй отважных солдат,
Напрягшись перед борьбой, сплотясь как семья, стоят.

И страшно, когда мудрец, познавший мира закон,
Захочет людям сказать о том, что ведает он.

Кто с детства знает про холм, где славный Хафиз зарыт,
Кто помнит Санджара власть и Дария светлый щит.

А полный зол Хамадан средь этой красы земной —
Как злое сердце в груди, сияющей белизной.

1910

Слова великих

Я слышал сказание древних времен:
Был некий поэт и правдив и умен.

Однажды он, праведным гневом горя,
В стихах заклеймил фаворита царя.

Сатиру читали на всех площадях.
О шаткости трона задумался шах.

Велел он: «Поэма пусть станет золой,
А губы поэту зашейте иглой!»

Поэма горела, но вдруг ветерок
Огонь перебросил в державный чертог.

Шах бросился было бежать из палат
Да гвоздь уцепился за шахский халат.

Добротный халат не прорвался насквозь —
О царской судьбе позаботился гвоздь.

Вот башни и стены объяты огнем,
И дым к небесам потянулся столбом.

Престол, и ковры, и шелка, и броня
Сверкали и плавились в лапах огня

Бежали гулямы, бежал фаворит,
Был всеми свирепый владыка забыт.

Никто не глядел на владыку владык,
И длил он напрасно свой жалобный крик.

Был челядью шах предоставлен судьбе —
Ведь каждый заботился лишь о себе.

И тут венценосец воскликнул, горя:
«Увы! Я поэта наказывал зря.

Поэзию жег я, поэта казня,
И тот же огонь пожирает меня!

Несчастен поэт с окровавленным ртом!
За это распят я на троне моем».

Порой на престоле сгорают цари,
Но слову никто не прикажет: «Умри!»

1912

В честь Фирдоуси