Дар смерти

– Что случилось?

– Главный наш, Косяк, ногу сломал.

Я вздохнула и принялась собирать сумку.

– Рассказывайте.

А чего тут было рассказывать?

Шел, оскользнулся, упал, очнулся – нога торчит под нехорошим углом, на глазах опухает и болит – аж жуть! Конечно, стайка своего главаря не бросит, но помочь-то ему надо! Вдруг еще воспалится что, или хромать будет… А он, между прочим, в ученики хотел со следующего года. К одному капитану на борт напросился, может, хромота в море и не порок, а все же…

Я сунула Шнырьку пару длинных дощечек, которые для меня лично выстругивал десятками местный столяр. У него оставались отходы производства, и подходящие переправлялись ко мне. На лубки. Разных размеров, толщины… Денег с меня за это не брали, все равно уходила продукция влет. То детям, которые носятся по всем скалам и дырам, то их родителям. Главареныша я примерно помнила, думаю, этих хватит. А если длинны будут – потерпит. Или отломают по размеру.

– Он вас послал или сами пришли?

Мальчишки переглянулись, вздохнули, потупились…

Верилось плохо.

– Ладно. Сделаем вид, что сами. Дадим возможность вашему Косяку сохранить лицо.

Шнурок весело тряхнул вихрами.

– Видишь, Шнырь! Все она понимает! А ты говорил…

Я усмехнулась. Насколько я догадалась, сломавший ногу главарь сначала гордо ругался, а потом, когда начал соображать, что может остаться или без ноги, или калекой, решил попросить единственного лекаря, который точно не откажет. Потому как дура. Меня. Рыба же, видимо, служила оплатой за прошлый раз и задатком за этот. Но не отказывать же?

– Ладно, пойдемте. Эх, опять мне рыбу самой чистить…

– А я ее снаружи вам подвешу, под козырек, чтобы кошки не добрались, – заюлил Шнурок. – Или, если хотите, буду вас обратно провожать, тогда и почистим…

Я махнула рукой. Судя по звездам, когда мы обратно пойдем, поспать уже не удастся.

– Ладно. Тогда и пожарим, и съедим.

Мальчишки не возражали.

* * *

Главареныш лежал там же, где и в прошлый раз. Только сейчас вид у него был куда как хуже. Белое лицо, прокушенная губа, слез, правда, нет, но ему определенно больно. И нога… М-да. Закрытый перелом, да еще со смещением. Но, кажется, без осколков.

– Как это ты так паршиво?

– На камне поскользнулся, а там – другой камень. И я на него упал неудачно, – скрипнул зубами мальчишка.

Нога опухла так, что смотреть было страшно. Хорошо хоть, штаны снять догадались, успели…

– Ладно. Скажи ребятам, пусть воду греют.

Говорить и не надо было, мальчишки без напоминания шустрили по пещере. Я достала маковое молочко, капнула немного на ложечку, прикинула на глаз дозу, добавила еще одну каплю к двум имеющимся.

– Слизни.

Косяк послушался.

– Горько.

– Зато больно не будет. Ногу сложить надо, вытянуть… Это неприятно. Успеешь еще наплакаться.

Парень кивнул и откинулся на спину. Глаза его постепенно мутнели.

Я осторожно прощупывала кость. Дар тоже работал, но не в полную силу, так что заметно не было. Перелом. Со смещением. Действительно без осколков, что уже неплохо. Надо вытянуть ногу, так что понадобится помощь, одна не справлюсь.

Я оглядела мальчишек, приглядывая тех, кто покрупнее.

– Так… вот ты и ты. Вас как зовут?

– Кулак.

– Бочонок.

– Сейчас помогать станете. У него кость сломалась, а края кости сдвинулись. Если не сложить – плохо будет. Я буду вытягивать ему ногу, чтобы свести осколки, а вы – его держать, где я скажу. И крепко. Справитесь?

– Поможем! – опять вылез вперед Шнурок.

Я покачала головой.

– Тут кто покрупнее нужен. Не обижайся.

Мальчишка и не подумал обижаться.

– Еще тогда Буфета возьмите. Он сейчас воду принесет.

Когда все было готово, а Косяк крепко уснул, я принялась за дело. Мальчишки держали, я тянула что есть сил и чувствовала, как смещается кость. Тут уж пришлось плюнуть на все и контролировать своим даром, чтобы отломки встали на нужные места. Впрочем, кто это заметит в полумраке пещеры? Это же не полноценное вливание дара, тут внешних проявлений почти нет.

Наконец кость совместилась, искалеченная нога сравнялась по длине со здоровой, я ловко зафиксировала ее, наложила лубки и принялась обматывать бинтами. Эх, как же мне не хватает грамотного ассистента!

Но я и так справилась! И с переломом, и с добавлением силы к месту раны. Каждый раз, когда моя рука оказывалась внизу, скрытая ногой пациента, с пальцев сползали искры, впитывались под повязкой.

– Ему теперь надо лежать… дней десять. Потом я приду, осмотрю ногу. Переломы быстро не заживают, начнет дергаться – кость опять сместится и хромать он будет всю оставшуюся жизнь. Или нагноение начнется, придется резать. Объясните ему это.

– А в туалет?

– Утку купите, – окрысилась я. – Тазик под попу подсуньте! Но чтобы лежал!

– А…

– Что он – здесь себе применения не найдет?! Пусть вон обед на всю ватагу готовит! Подтащите ему все необходимое поближе… Ну и проведывать будете. Сможете?

Мальчишки запереглядывались, а потом закивали. Мол, сможем.

– Вам бы костыли…

– Мы сделаем, я у столяра учился, – вытянулся Шнырек.

– Это хорошо. Сейчас нарисую – какие. Конечно, ему бы месяц полежать, так ведь не получится?

– Не на что, – вздохнули мальчишки.

Я покачала головой.