Дар смерти

– Его бы тоже к нам в лечебницу…

Вообще, такой перелом заживает долго. Месяц бы парню провести с вытянутой ногой, потом еще месяц, пока кость срастется, и еще третий месяц. Но это для домашних мальчиков. А я Косяка тоже взять к себе не могу. Да он и не пойдет. Что я могу – ускорить заживление примерно втрое. Выплесни я всю силу, он бы вообще завтра-послезавтра бегал что тот конь, но и храмовники бы забегали. Не стоит. А так и по чуть-чуть, и незаметно, и нагноения не будет, и кость срастется быстрее.

– Он не пойдет, – протянул Шнурок.

– Да я и не предлагаю. У нас сейчас места почти нет. Храмовникам нашли, а больным – отказываем! – чуть не плюнула я.

Мальчишки переглянулись.

– Храмовникам?

– Ну да. Сделали у нас какую-то гадость…

И тут мне в голову пришла мысль, как устроить ответную пакость храмовникам. И я спокойно описала и комнату, и ее расположение, и все, что туда натащили храмовники, особо напирая, что все приборы в основном из драгоценной проволоки и камешков и что лечебница не закрывается…

Кажется, Косяк тоже меня слышал, хотя и притворялся, что спит.

Я понимала, что подталкивала детей на нехорошее дело. Но… Прибор найти несложно. А вот камешки и проволоку – намного труднее. Уж это-то я отлично знаю. Если прибор украдут и разберут на составляющие, они ничем не будут отличаться от обычной ювелирки. И потом, Храм обязан помогать нищим и обездоленным? Обязан! У них так в книге Светлого записано! Вот и пусть помогают! А размер помощи и ее вид обездоленные и сами выберут. Даже сами возьмут, чтобы храмовники не утруждались лишний раз!

* * *

Дома я накормила Шнурка и Шнырька жареной рыбкой и пригласила заходить через десять дней. А потом отправилась на работу. Меня ждал новый и не самый легкий день.

* * *

Нелегкий день был и у Рамона Моринара. Пока дядюшка болел, его величество с легким сердцем навесил на Палача обязанности канцлера. Хотя Рамон чуть ли не слезно просил топор и плаху.

Как же! Его Издевательское Длиннохвостое (и ядовитохвостое) Величество ответствовало, что репутацию поддерживать надо. Так что изволь пугать народ. А то палач неубедительный получится. От обязанностей не освободил, но дал приказ доставить в кабинет канцлера топор и плаху. И притащили ведь.

Сволочи!

Так что Рамон был не в лучшем настроении, когда Темный принес к нему в гости тиртанского посла.

– Я заявляю протест!

Подобных заявлений Рамон и в лучшие-то дни не терпел. А уж сейчас…

– И по поводу чего протестуете? Да вы садитесь, располагайтесь. Будьте уверены; мы во всем разберемся.

Мягкость голоса Палача насторожила бы любого. Но тиртанец с ним знаком не был и ошибочно принял ласку за уступку. Наивный посол попробовал надавить.

– Мое государство и мой правитель заявляют протест против неспровоцированного нападения на наши мирные корабли в ваших территориальных водах!

– Мирные, значит?

– Да!

– А что оборудованы для перевозки рабов – это как?

– Глупости! Ерунда! Тиртан подобным не занимается!

– Конечно. Таким некрасивым делом на нашей территории занимается трей Лантар. А своего господина, значит, он в известность не ставит? Ах, как нехорошо…

– Трей не может вести работорговлю! К чему ему это?

– К тому, что работорговля повсеместно запрещена? К тому, что рабы – дорогой товар? Даже если треть умирает по дороге, оставшихся все равно можно продать за приличные деньги.

– Да какие там деньги, герцог? – Посол уже подуспокоился, решил, что дело на мази, и позволил себе доверительный тон. – Сколько может стоить один раб на рынке? Медяки! А оборудование судов? А перевозка? Поверьте, затраты не покроются! Уж точно не портовым отребьем!

Рамон покачал головой. Мило улыбнулся, оперся локтями на бумаги. Посол занервничал, но бежать было поздно. Да и некуда.

– А у меня другие цифры. Вчера из трюма одного корабля извлекли порядка тридцати человек, из второго – около пятидесяти. Мужчины – вполне здоровые и крепкие, на рынках Тиртана такие потянут по тридцать-сорок монет золотом. Женщины – тоже на отбор, от двадцати монет и выше, я знаю, сколько платят за некоторых рабынь на рынках Тиртана, хоть и не бывал там. Дети… тоже дорого. По самым простым прикидкам, рейс «Черного зайца» должен был принести трею больше тысячи золотом. Зараз. А есть еще и «Зубастая девушка».

Они бы вышли в море, передали рабов на галеры… Кстати, галеры мы тоже захватили. По их поводу вы не протестуете? Ах, не знаете? Так сообщаю. Сразу же после захвата работорговых судов были проведены допросы, и наши корабли вышли в море. Захвачены три галеры. На них, кстати, еще около двух сотен рабов. Даже по двадцать монет за каждого – четыре тысячи золотом. И такой рейс совершался раз в месяц, уже несколько лет. Посчитаем? Только с Алетара они собирали на четыре-пять тысяч каждый месяц. В год это шестьдесят тысяч золотом, по самым скромным меркам. Сколько у нас стоит построить корабль? Оснастить его приспособлениями? Тысяч шесть золотом? Восемь?