Дар ученичества

Итак, вера. Вот о чем вел беседу монах с юной красавицей, незаметно раскрывая ее душе личную ответственность за добро и зло. На земле множество скрытых очевидностей, в уникальном сочетании видимого и невидимого построена вся европейская культура, из столкновения внешней эмпирики и невидимых умозрений берет начало история личностного становления человека. Disciplina arcana, таинственная сторона учения Христова, сообщает творению высокую энергию осмысленной жизни, обращая его в соратника Божьего. Ведь вера есть тайна, всем открытая, и не всем данная, и не всеми ухватываемая, без которой, однако, существование превращается в пустыню.

Думая о том, как пробудить новые, уже подсоветские поколения к духовной жизни, к вхождению в культуру, епископ Варнава возвращался к предреволюционному прошлому, Если в середине XX века Россия лежала среди пепелищ, то в его начале переживаламатериальный подъем. Нет ли внутренней взаимосвязи между столь противоположными состояниями? Если при новом социальном строе человек перестал видеть себя и понимать как душу живую, превратившись в винтик государственной машины, то при прежнем образе жизни он воспитывался, прежде всего, в осознании себя личностью, предназначенной для вечности. И здесь же новый парадокс: при экономическом расцвете и культурном ренессансе человек оказался пресыщен и не удержал непреходящие ценности, тогда как при полном хозяйственном и идейном крахе он затосковал о вере.

В тексте ненавязчиво присутствует противопоставление времен до и после катастрофы, до вхождения соблазна и после его разрушительного действия.

Корабль русской государственности вскоре (как незадолго до этого знаменитый “Титаник”) пойдет ко дну, исчезнут роскошный салон первого класса и его обитатели, но, быть может, — против общего хода вещей — Липочка или другая, нынешний ее потомок, усилием любви пойдут по водам истории и, живой верой спасая свою бессмертную душу, помогут России вернуться к себе.

Следует отметить, что рассказ написан в форме катехизического диалога, жанре, расцветшем в 10-х — 20-х годах нашего столетия; в нем работал о. Павел Флоренский, но особенно усовершенствовал его о. Валентин Свенцицкий, чьи произведения одни из первых попали в народный самиздат и ходят в нем до сего времени (о нем см. в кн.: Зернов Н. Русское религиозное возрождение XX столетия. Париж, 1974, а также сборник “Надежда” № 10, с. 183 — 220. Франкфурт-на-Майне, 1983).