Дар ведьмы

– Абсолютно. Если хочешь помочь бизнесу еще больше, можешь сделать своему отцу большое одолжение и выйти замуж за кого-нибудь впечатляющего. Тогда я смогу выделить ему долю в фонде и поставить его имя рядом с нашим на двери.

– Ты действительно хочешь выдать меня замуж за какого-нибудь сноба с модной фамилией? – пошутила Клод. – Что это? Девятнадцатый век?

– Игра не поменялась, – сказал ей отец, и она поняла, что он говорит серьезно. – Тебе выпали хорошие карты. Ты можешь либо бросить их в воздух и уйти, либо позволить мне научить тебя, как играть, чтобы выиграть. – Он сделал паузу и задумчиво посмотрел на стакан с виски. – Если честно, тебе еще повезло, что я позволяю тебе самой выбрать мужа.

Клод вытащила из-за спины подушку и шутя ударила его по голове. Они оба так смеялись, что в дверь просунул голову кто-то из прислуги.

– Никого не убивают. Мы просто развлекаемся, – объяснил отец обеспокоенному слуге. Ее отец всегда был добр к прислуге. Когда Клод не было дома, он даже ел вместе с ними.

– Люди, которые были здесь сегодня вечером, смотрят на нас свысока, – констатировала Клод, беря бокал шампанского, который оставила на приставном столике. – Что бы мы ни делали, так будет всегда.

– Пусть они нас недооценивают. – Отец пожал плечами. – Так мы и победим.

Клод задумчиво кивнула и допила шампанское:

– Как тебе нравится фамилия Ван Берген?

– У меня есть клиент по имени Ван Берген. Самый аристократичный из всех. Раньше я думал, что он и пукает цветами. Теперь я понял, что это не так.

– Правда? – Она приподняла бровь. – Расскажи мне, что ты про него знаешь.

– Поспрашивай и узнаешь. Это не то, что девушке стоит слышать от отца.

– Хорошо, но ты так и не ответил на мой вопрос. Как ты смотришь на то, чтобы написать на двери «Ван Берген»?

Ее отец нахмурился:

– Вот урод. Он что, сделал тебе предложение? Эти старики думают, что могут заполучить любого, кого захотят.

– Успокойся! У Ван Бергена есть сын. Я с ним познакомилась сегодня вечером.

Ее отец расслабился и выдохнул:

– И он тебе понравился?

– Он очень красив, – признала Клод, – хотя и говорил о тебе неприятные вещи. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить его за это.

– Прости, – посоветовал ей отец.

– Зачем же?

– Он будет для тебя отличной страховкой. Если со мной что-нибудь случится, у тебя будет свое состояние и другое имя.

– Что с тобой может случиться? – Она резко посерьезнела.

Отец похлопал ее по колену:

– Ничего, моя дорогая. Не забивай свою хорошенькую головку ерундой.

Через два года Клод обручилась. Разговор с отцом, который она вела в тот вечер, был забыт. Она давно простила Оуэну его снобизм, и ей нравилось жить среди Ван Бергенов. Отец Оуэна устроил ее на работу в лучшую художественную галерею в Челси, а его мать доставала ей приглашения на все торжественные приемы в городе. Клод, конечно, слышала слухи о старшем Ван Бергене, но они не отличались от того, что она слышала о других титанах Уолл-стрит, включая ее отца. Она не винила сплетников. Слухи были способом очеловечивать миллиардеров.

Однажды днем, пока Клод была на работе в галерее, стажер с мрачным лицом позвал ее в конференц-зал. На мониторе показывали местные новости. Какой-то огромный человек выполз с пешеходной дорожки Бруклинского моста на одну из балок над шестиполосной дорогой. Прохожие кричали, пока какой-то турист снимал происходящее. Когда человек добрался до конца балки, он встал, покачнулся и спрыгнул. Другая камера запечатлела падение и удар, когда отец Клод бухнулся в воду.

Позже она узнала, что ее отец покупал кофе в гастрономе под офисом на Мейден-лейн, когда уборщица сообщила ему, что ФБР проводит рейд у него в офисе. Пока сотрудников загоняли в конференц-зал, отец просто выскользнул на улицу. С десяток камер наблюдения запечатлели, как он шел на Ист-Сайд, где присоединился к толпе туристов на Бруклинском мосту.

Он прыгнул, потому что знал, что обнаружат федералы. Не было никаких инвестиций. Его хедж-фонд был финансовой пирамидой. Каждый цент потрачен на картины и дворцы. Он должен был понимать, что рано или поздно его поймают. Вот почему он хотел, чтобы у нее была страховка, поняла Клод. И погиб до того, как она успела ею обзавестись.

Оуэн отменил свадьбу, пока Клод ждала допроса. Галерея уволила ее по электронной почте. Ее особняк на Семьдесят четвертой улице изъяли в тот же вечер. Картины Сингера Сарджента были упакованы и погружены в кузов правительственного фургона без опознавательных знаков. За сутки Клод лишили всего, чем она владела. Отчаявшись, она отправилась к отцу Оуэна, чтобы умолять одолжить ей денег. Его ответное предложение ясно показало, как низко она пала и насколько правдивы были все слухи о нем.