Даринга: Выход за правила (СИ)

Выпроводив служанку, явившуюся с водой для умывания и горстью причитаний по епископу, королева стала обшаривать захоронки. А сокол, устроившись на облюбованном месте на спинке ее кровати — на дереве светлели следы его когтей, — то задремывал, то вскидывался, лопоча крыльями. И видел Бранвен то вылезающей из-под кровати с зажатым кулаком, всю в пыли и паутине, то скребущей пальцем щель у окна, то влезшей на табурет, чтобы вынуть что-то из замкового камня на двери. Потом все найденное отправилось на подоконник, и при серебристом свете вскарабкавшейся на небо луны девочка стала пришивать разноцветные бусины к кожаной полоске в пядь длиной, ловко орудуя костяной иголкой со вдетой в ушко суровой нитью. Штурману хотелось сказать королеве, что она попортит себе глаза, но для этого следовало превратиться. И он промолчал, сраженный усталостью и волнениями вечера, и уснул окончательно.

Луна успела сместиться и теперь светила в другое узкое окно, серебряный свет растянулся по овчине на полу и по каменный почерневшим плиткам до самой двери. Из окон немилосердно дуло, и перья взъерошились, сберегая тепло. В холода отворы заслоняли деревянными ставнями, обтыкая тряпками по краю для тепла, а теперь деревянные доски были составлены у стены за кроватью. Сперва Риндир не понял, отчего проснулся. А это Бранвен дула ему в клюв, гладила по голове и нежно перебирала перья. Сокол смущенно переступил по кроватной спинке.

— Рыжий… Ясное мое солнышко… Тебе ведь не тяжело будет отнести это моему восприемнику?

И стала обматывать когтистую лапу той самой полоской кожи, сложенной вдвое, так что бусины оказались внутри, и сшитой. Примотала ее суровой ниткой. Положила соколу ладони на крылья и — распахнула разум. На штурмана обрушился поток образов такой сильный и четкий, что он от неожиданности едва не свалился со спинки кровати. Королева мыслила твердо и ясно, как мастер телепатии, передавая птице маршрут до нового обиталища Медведя. Закрепляя настолько, что и захотел бы — не заблудился. Риндир растерянно внимал. А глаза девочки вдруг распахнулись широко:

— Ты… ты заколдованный?

Она поцеловала сокола в лоб.

— Приведи дядьку. А я… я все сделаю, чтобы тебя спасти. Ты ведь понял меня, верно?

Риндир встряхнулся и, сгорая от смущения, вылетел в окно. Резко взял в сторону, стараясь не оглядываться и точно зная, что Бранни мерзнет у отвора, провожая его взглядом. Мысленно связался с Цмином, попросив прикрыть девочку, пока он справится туда и обратно. К рассвету как раз успевал вернуться.

— Встреханный ты какой-то, — заметил Цмин насмешливо. Он вообще не ожидал, что его разбудят в середине ночи, и отчаянно зевал, что чувствовалось даже мысленно.

— Потом расскажу, навигацию дай, — штурман переслал полученный от Бранвен образ дороги.

— Ого, — заметил Цмин, восторгаясь четкостью картины. — И кто у нас в конце?

Он повертел перед собой объемную картинку: вислоусый мужчина, стариком которого язык назвать не поворачивался, несмотря на седину. Рослый, могучий — и впрямь медведь. Угадал:

— Трулан, что ли? Приедет претендовать на подаренный нам участок?

— Надеюсь, до этого не дойдет… — пробормотал Риндир, глядя как по пересеченной местности перед ним несется его же черная тень. Серебристый свет луны, падая сверху, невесомо упадал на раскинутые крылья. Словно в волшебном сне, стремительно уносились назад луга, перелески, серебряные от луны озерца в ресницах камышей… Пробегали мыши-полевки, мышковала лиса… А сокол мчался выпущенной стрелой туда, куда отправила его королева. И через пару часов лета без отдыха был на месте.

Медведь и угол выбрал себе медвежий. Буреломы, овраги, торчащие из склонов каменные лбы. И ели-великаны, из-под которых постройки выглядывали лишь обращенным к озеру передом. А на узкой полоске между водой и домами — поля и огороды и молодой яблоневый сад.

Постройки стояли запутанно, их было много. Штурман удивился еще, почему деревеньку не обвели оградой — ведь звери из леса должны набегать. И, ныряя между густыми еловыми лапами, ума не мог приложить, как ему искать Трулана Медведя, небось, спит уже без задних ног.

Но дуракам везет. Облетев терема, Риндир увидел мужчину. Тот читал, нацепив очки на нос, у раскрытого окна, скорее при свете луны, хотя и плошка стояла рядом. Невероятно напоминая суперкарго Фрезию над накладными. Сокол пролетел вдоль окна, привлекая внимание, и уселся на дощатый ставень с сердечком. Тот заскрипел петлями.